The Strange Death of Europe: Immigration, Identity, Islam

Недавнее исследование Pew показало, что принадлежность к христианству в Великобритании снижается быстрее, чем почти в любой другой стране. К 2050 году, согласно прогнозу Pew, религиозная принадлежность к христианству в Соединенном Королевстве сократится на треть с почти двух третей в 2010 году и, таким образом, впервые станет меньшинством. К этой же дате, по данным Pew, Британия займет третье место в Европе по численности мусульманского населения - больше, чем Франция, Германия или Бельгия. Левый эксперт по демографии Эрик Кауфман в 2010 году писал, что даже в Швейцарии к концу века 40 процентов 14-летних подростков будут мусульманами. 3 Конечно, все подобные прогнозы изобилуют возможными вариациями. Например, они предполагают, что христиане будут продолжать становиться нерелигиозными, а мусульмане - нет, что может быть так, а может и не быть. Но подобная статистика также не учитывает продолжающуюся массовую иммиграцию, не говоря уже о ее всплеске в последние годы. В любом случае, эти движения - как и те, что происходят в Европе и США (где к 2050 году мусульмане превзойдут евреев среди американского населения ), - не могут не иметь значительных последствий. Демографические исследования показывают, что этнические шведы станут меньшинством в Швеции в течение жизни большинства ныне живущих людей, что поднимает интересный вопрос о том, есть ли у шведской идентичности шанс пережить это поколение. С этим вопросом придется столкнуться и всем остальным западноевропейским странам. Европа гордилась тем, что у нее есть "международные города", но как общественность отреагирует на то, что у нее есть "международные страны"? Как мы будем думать о себе? И кто и что будет "мы"?

Обращение к вопросам смысла или даже их признание стало настолько редким явлением, что его отсутствие кажется по крайней мере отчасти преднамеренным, как будто наши проблемы подпитывают привычку к отвлечению, равно как и к унынию. Несмотря на беспрецедентные возможности, наши средства массовой информации и социальные сети не могут удержаться от бесконечного распространения реакций и сплетен. Погрузиться в популярную культуру на любой срок - значит погрязнуть в почти невыносимой мелкости. Неужели вся сумма европейских усилий и достижений должна была завершиться именно этим? Вокруг нас мы видим и другие проявления мелкости. Там, где когда-то наши предки построили великие сооружения Сен-Дени, Шартр, Йорк, Сан-Джорджо Маджоре, собор Святого Петра и Эль-Эскориал, сегодня великие здания соревнуются лишь в том, чтобы быть выше, блестящее или новее. Муниципальные здания, кажется, созданы не для того, чтобы вдохновлять, а для того, чтобы угнетать. Небоскребы в европейских городах отвлекают взгляды людей от более благородных небоскребов, которые теперь почти все затмевают. В Лондоне великое здание, возведенное в честь рубежа тысячелетий, оказалось даже не сооружением, рассчитанным на длительный срок службы, а огромным пустым шатром. Если это правда, что лучшей проверкой цивилизации являются здания, которые она оставляет после себя, то наши потомки будут смотреть на нас очень тускло. Мы похожи на людей, которые потеряли желание вдохновлять, потому что нам нечем вдохновлять кого-либо.

В то же время высшие слои нашей культуры, похоже, довольствуются тем, что в лучшем случае говорят, что мир сложен и что мы должны просто принять эту сложность и не искать ответов. В худшем - открыто заявляет, что все это совершенно безнадежно. Конечно, мы живем в эпоху необычайного процветания, что позволяет нам чувствовать себя комфортно даже , когда мы впадаем в отчаяние. Но так может быть не всегда. Даже сегодня, когда солнце экономического преимущества все еще светит нам, есть люди, которые замечают пробел в нашей культуре и находят свои способы заполнить его.