The Struggle for the Eurasian Borderlands. From The Rise Of Early Modern Empires To The End Of The First World War

Авторитет бюрократов (иногда их называют учеными-фициалами) проистекал из двух взаимодополняющих источников. Во-первых, бюрократы руководствовались административными правилами и прецедентами, которые были детально проработаны. Во-вторых, его моральная сила, обусловленная набором этических заповедей, позволяла ему претендовать на автономное положение по отношению к императору и на роль посредника между императором и народом. Благопристойность, мудрость, праведность и правдивость были ценностями, заложенными в классических текстах и широко распространенными по сельским районам Китая и рыночным городам местными чиновниками, литераторами и торговцами скорее на собственном примере и устной передаче, чем в письменном виде. Воспитывая в себе чувство ответственности за народное благосостояние и внутренний порядок, они были готовы откликаться на периодические призывы императоров к новым идеям, претендуя на роль "гласа народа от имени Неба". Они лелеяли веру в силу индивида отстаивать высокие этические идеалы общества даже перед лицом давления или преследований со стороны несправедливого правителя. Моральный кодекс бюрократов не был железной гарантией от коррупции или накопления огромных богатств. Главная проблема, осложнявшая роль ученого-бюрократа, заключалась в его двойной лояльности: с одной стороны, к своей региональной базе и бюрократическому этикету, а с другой - к императору, который слишком часто предъявлял к ним требования, не согласующиеся с их совестью306.

Если ученые-философы не могли представить себе государство без императора с абсолютной властью, то и императоры не могли управлять без ученых-философов.

Всякий раз, когда власть в Китае захватывала династия кочевников-завоевателей. Монголы и маньчжуры были недостаточно многочисленны и опытны, чтобы управлять огромным и густонаселенным оседлым обществом без помощи китайских бюрократов. Конечно, новые правители, такие как Кублай-хан (1271-1294), стремились укомплектовать правительство по мере возможности монголами и западными азиатами, но даже они должны были быть грамотными и знать китайские бюрократические методы. Кублай-хан сам был большим поклонником конфуцианских принципов. На протяжении всей истории императорского Китая были периоды изменения центральных институтов управления; были и случаи масштабных чисток, сжигания текстов и переиздания классики. Но основные опоры структуры оставались неизменными, как и система экзаменов, обеспечивая непрерывность императорского правления.

В первые годы правления маньчжурской династии существовала напряженность между китайскими учеными и маньчжурскими дворянами, которым цинские императоры даровали обширные земли, но административная роль маньчжурских знаменосцев постепенно снижалась на протяжении XVIII века. Центральная цинская бюрократия постепенно восстановила свой традиционный контроль.308 Стремясь справиться со сложной региональной структурой китайского общества, Цин разработали раздвоенную систему императорского правления. Всеобъемлющая суперструктура опиралась на "матрицу разнообразных управляющих единиц", которые различались в зависимости от региона. Успех системы зависел от взаимного сотрудничества местных экономических и властных групп с центральной администрацией. Эти местные группы существовали вне формальной бюрократической структуры. Неформальные договоренности позволяли династии привлекать местных экспертов для быстрого и эффективного решения проблем, связанных с обеспечением продовольствием и сохранением воды. Конечно, местные группы за пределами коммерческих городских центров, особенно в приграничных районах, не всегда охотно шли навстречу большим потребностям государства. Признавая это, центральная администрация продолжала экспериментировать с различными формами прямого управления в приграничных районах.

В этом случае центр прибегал к жестким репрессивным мерам, что, в свою очередь, могло вызвать широкомасштабное сопротивление.

Цин сохранили раздельное управление между "внутренними" провинциями Хань, Маньчжурией и "внешними" пограничными районами Внутренней Азии. Императорам удалось сохранить административную автономию северо-восточных провинций (Маньчжурии) и сохранить первоначальную военную организацию, которая привела их к власти. Опыт маньчжурской границы с российской территорией повлиял на административную практику в других регионах Внутренней Азии. В двух северо-восточных провинциях управление было передано в руки военного губернатора, а самая южная провинция Ляодун управлялась фактически вторичной столицей в Шэньяне.