The Struggle for the Eurasian Borderlands. From The Rise Of Early Modern Empires To The End Of The First World War

Если в глазах Пилсудского Бунд был слишком еврейским по своей ориентации, то Социал-демократическая партия Королевства Польского и Литвы была слишком интернационалистской. Она возникла в 1893 году, когда небольшая группа интеллектуалов во главе с Розой Люксембург, Львом Йогичем и Феликсом Дзержинским откололась от Польской социалистической партии. С самого начала она отвергала идею о том, что социалистическая революция и свержение имперского господства могут быть ничем иным, как единым движением мирового пролетариата. В глазах Люксембург единственным исключением, подтверждающим правило, была Османская империя; она считала ее настолько отсталой, что только ее распад на национальные единицы мог позволить ее народу догнать нормальный процесс исторической диалектики. Она никогда не могла конкурировать по количеству членов с другими социалистическими партиями в землях Вислы и Пале. Но ее грозное интеллектуальное лидерство требовало внимания и участия в больших теоретических дебатах по вопросу о национальном самоопределении. В то время как Люксембург обеспечивала теоретическую мощь, Дзержинский обеспечивал организационную силу. Вместе они удерживали партию до 1917 года, когда он перешел к большевикам и стал первым главой ЧК.70 Люксембург упорно придерживалась мнения, что автономия для Польши - это тактическая уступка буржуазии, но пролетариат сможет добиться полного освобождения только в контексте русской революции. Она решительно отвергла ленинскую модель централизованной партии в пользу массового, демократического движения рабочего класса. Тем не менее, она и Дзежиньский проявили готовность присоединиться к большевикам наряду с другими партиями во время революционных движений в 1905 и в начале 1917 года. Для них Польская социалистическая партия была главным врагом в социалистическом лагере. Социалистические партии западного пограничья были опьянены вспышкой революции 1905 года, когда они наслаждались коротким моментом единства действий, если не мыслей, в своем сопротивлении имперскому правлению.

˙

˙

˙

С первых месяцев русско-японской войны беспартийные группы польской интеллигенции начали агитировать в подпольной прессе за "единую и независимую Польшу". Действуя "над партиями", они организовывали нелегальные митинги, на которые привлекали членов левых партий и представителей профессий.71 Они сразу же поддержали всеобщую забастовку января 1905 года и продолжали поддерживать тесный контакт с рабочими. Весной 1905 года были созданы профессиональные союзы по образцу Союза союзов в России, которые стремились объединиться со своими российскими коллегами. В революционный год возникло множество культурных организаций, некоторые из которых просуществовали до 1914 года. Однако усилия по возвращению польского языка в общественную сферу не увенчались успехом. Во многом революция 1905 года в Польше стала продолжением и расширением националистического движения, зародившегося в 1863 году.

 

Южный Кавказ

Среди армянского населения пограничных районов Кавказа, инкорпорированных в состав Российской империи после войн с османами и иранцами в 1828 и 1877/8 годах, постепенно росло национальное самосознание. В отличие от польского случая, это происходило в условиях благосклонного императорского правления.72 Как это часто бывало в Российской империи, церковные школы стали колыбелью для первого поколения национальной интеллигенции. Правительство не только разрешило создание этих школ, но и создало централизованную религиозную власть в виде католикоса в Эчмиадзине, древнем монастыре армяно-григорианской церкви. Монастырь приобрел большое символическое значение, пережив столетия оккупации и преследований со стороны иранцев и османов; в 1827 году героическая оборона русского гарнизона отбила осаду, возглавляемую Аббасом Мирзой. Армянская церковь пользовалась особым покровительством в Российской империи благодаря своей древней родословной и тесной литургической связи с православием. Армянское торговое сообщество также процветало, особенно в Тиисе, где армяне составляли большинство населения и доминировали в муниципальном совете до 1900 года. Победа России в Русско-турецкой войне 1877/8 гг. дала огромный толчок армянскому националистическому движению. Добровольцы хлынули в русские армии в Восточной Анатолии. Они гордились тем, что ими командовали такие русско-армянские генералы, как М.Т. Лорис-Меликов, ставший министром внутренних дел и последним из великих имперских реформаторов при Александре II. Но они были разочарованы Берлинским конгрессом, на котором великие державы заставили Россию изменить положения Сан-Стефанского договора, касавшиеся не только Болгарии, но и Восточной Анатолии. Султан был освобожден от обязанности проводить реформы в армянских вилайетах, пока они находились под российской оккупацией. Это была формула, которая в очередной раз гарантировала бесконечную отсрочку выполнения османских обещаний.