The Voyage of Sorcerer II

"Этот успех позволил нам получить крупное финансирование и продолжить эти ранние эксперименты и проверки секвенирования дробовика с использованием бактерий", - говорит он. Одним из главных спонсоров, сторонников и болельщиков почти всех проектов Крейга после Haemophilus был Ари Патринос, который в 1995 году был назначен ответственным за биологические и экологические исследования в Управлении науки Министерства энергетики США (DOE). Позже Патринос вспоминал, как он упустил шанс профинансировать Haemophilus, потому что о том, что рецензенты из министерства энергетики наплевали на предложенный проект. "Я хотел профинансировать секвенирование первого микробного генома, - говорит он, - но все отзывы о проекте были отрицательными. Все эти эксперты считали, что Крейг не справится. В конце концов я отменил их решение, что мне было разрешено, но мне пришлось пройти через всю бумажную волокиту, чтобы добиться отмены решения, а тем временем Крейг раздобыл немного частных денег и смог профинансировать первую работу без DOE, потому что мне потребовалось слишком много времени, чтобы получить разрешение". Однако после этого его бюро "финансировало практически все". "И это была одна из лучших вещей, которые я сделал", - сказал Па-тринос, потому что работа Крейга "была новаторской и очень сильно изменила мировоззрение научного сообщества в этой области".

Крейг вспомнил об одном откровенном открытии, сделанном в первые дни поддержки МЭ. "После Haemophilus и M. genitalium Министерство энергетики выделило нам двадцать или тридцать ге-номов, - говорит Крейг, - и создало консультативный комитет, чтобы помочь нам сделать выбор: Какие наиболее важные виды микроорганизмов на планете мы должны изучить в первую очередь?" В комитет вошли известный микробиолог Рита Колвелл, которая впоследствии стала директором Национального научного фонда, и Карл Виз, микробиолог, разработавший процесс штрихкодирования видов с помощью 16S рРНК и открывший существование типа клеток архея.

Присутствие Колвелл в комитете позволило установить очевидную дату, поскольку "видом, которым она занималась всю жизнь, была холера". Как вспоминает Крейг, "я подумал, что было бы интересно провести последовательность, потому что в холерном сообществе шли большие дебаты о том, есть ли у холеры одна или две хромосомы". Карл Уиз, был уверен, что нет необходимости использовать метод дробовика на холере, поскольку ее код 16S рРНК полностью совпадает с кодом другой бактерии, E. coli, у которой всего одна хромосома. Но "одна из вещей, которая мне больше всего нравится в дробовом секвенировании, - это то, что оно не требует гипотез", - продолжает Крейг. "Неважно, что вы считали раньше - одну хромосому или две хромосомы, или что ген 16S похож на E. coli. Это как машина правды, потому что если в ней есть независимые элементы, она собирает их независимо, как они есть на самом деле, а не как люди думают, что они могут быть".

 

Конечно, выяснилось, что у холеры две хромосомы.9"В одной из хромосом была метка 16S рРНК, и эта хромосома очень похожа на кишечную палочку", - говорит Крейг, а это значит, что в лучшем случае "Карл Вуз был прав наполовину, потому что вторая хромосома совсем не похожа на кишечную палочку и, скорее всего, произошла от слияния двух бактерий в древние времена". Размышляя о том, какой организм следует изучать следующим, Крейг хотел