The White Tiger Extrapolation (СИ)

В общем, под конец экскурсии никто из них не остался равнодушным к лаборатории Родстейна. Потом они сидели в кафе неподалеку, из которого открывался потрясающий вид на океан, поедали гигантских крабов с другими изысканными морепродуктами и оживленно обсуждали увиденное оборудование и исследования. Родстейн некоторое время наблюдал за ними, а потом неожиданно рассмеялся.

Они вчетвером замолкли и посмотрели на него с одинаковым удивлением.

– Боже, а я еще думал, что кого-то вроде вас можно впечатлить ночными клубами, – пробормотал он почти про себя. – А все, что на самом деле требовалось – это просто дать вам лабораторию.

Шелдон уставился на него.

– Как это можно сравнивать? – недоуменно спросил он. – Ночной клуб – душное помещение с дурным освещением и звуковыми колебаниями за пределами комфортного восприятия, в котором люди собираются, чтобы одурманивать свой и без того скудный разум алкоголем и искать партнеров для копуляции. Лаборатория – святилище науки, фабрика, на которой великие умы ежедневно создают новое будущее человечества, шестеренка в машине, которая движет нас к пониманию того, как работает Вселенная. Как ты мог подумать, что нас впечатлил бы какой-то клуб?!

– Вообще-то, мне понравился вчерашний клуб, – пожал плечами Говард.

– Да, мне тоже, – кивнул Радж. – Было весело.

Шелдон закатил глаза и замолчал, всем своим видом показывая, что после этого он не готов снизойти до разговора с ними.

– А ты, Леонард, что скажешь, тебе тоже понравилось в клубе? – спросил он как бы между прочим, искоса посмотрев на Леонарда.

– Да, – соврал тот, просто чтобы не согласиться с Шелдоном, потому что по-прежнему был зол на него.

Шелдон тяжело вздохнул и вернулся к своей тарелке, вяло ткнув вилкой в мидию.

– Если тебе действительно понравилась моя лаборатория, – сказал Родстейн, обращаясь к Шелдону, – как насчет того, чтобы поработать в ней какое-то время?

Леонард едва не поперхнулся, услышав это заявление, он быстро проглотил апельсиновый сок, прежде чем тот успел устремиться в дыхательное горло, хлопнул себя по груди и отставил стакан в сторону. Родстейн перевел взгляд на него.

– В чем дело, Лео? Тебе есть, что сказать?

– Да, мне есть, что сказать, – заявил Леонард с напором, удивившим даже его самого. – Мы, на минутку, уже работаем в Калифорнийском технологическом институте, и завтра в восемь тридцать утра должны быть на своих рабочих местах. Ты предполагаешь, Шелдон просто разорвет контракт, забудет свои исследования, годы работы в этом месте, и перейдет к тебе?

К его досаде, у Шелдона было такое выражение лица, словно он на самом деле всерьез обдумывал такую возможность.

– Нет, что ты, я не ожидаю от Шелдона подобных жертв, – фыркнул Родстейн. – По правде говоря, это относится не только к Шелдону, я приглашаю к себе всех вас, если вы, конечно же, захотите. И не беспокойтесь об институте, я могу позвонить вашему руководству и договориться, что вы поработаете некоторое время у меня, ваше положение в Калифорнийском институте от этого никак не изменится, вы сможете вернуться туда в любой момент, как только захотите. Я уверен, что они не станут возражать.

– Я, скорее, склонен согласиться, – сказал Шелдон. – Но это важный вопрос, мне нужно хорошенько все обдумать взвесить все «за» и «против», чтобы при помощи логических построений прийти к наиболее результативному решению.

Родстейн согласно закивал, словно хотел сказать, что в распоряжении Шелдона есть все время мира, если потребуется. Тот замер на секунду или две, уставившись в пространство ничего не выражающим взглядом, а затем повернулся к Родстейну.

– Я все обдумал. Я принимаю приглашение работать в твоей лаборатории.

Родстейн выглядел приятно удивленным, и отчего-то Леонард окончательно взорвался от одного его вида.

– Шелдон, ты не можешь сделать этого, не можешь решать за всех нас, – сердито сказал он.

– Конечно же, не могу, ведь у вас есть свобода воли, – пожал плечами Шелдон. – Вы можете решать за себя сами. Что до меня, то я сыт по горло необходимостью ожидать своей очереди к мэйнфрейму, когда посредственности вроде Лесли Уинкл или Барри Крипке обрабатывают на нем свои жалкие исследования, и терпеть пренебрежительное отношение доктора Гейблхаузера за одним только тем, чтобы получить доступ к самому наипростейшему оборудованию. Полагаю, здесь я буду избавлен от проблем такого рода. И, Леонард, хотелось бы отметить, даже при самых грубых подсчетах это ускорит мое приближение к Нобелевской премии на двадцать девять процентов.

– Не спорю, я хотел бы, чтобы вы все поработали у меня какое-то время, и чтобы Пенни тоже осталась, – внезапно встрял Родстейн. – Но тут я полностью согласен с Лео, вы должны решать сами за себя. Так что скажете?

– Если мы согласимся, то будем продолжать жить в твоем доме, или нам нужно будет искать новое жилье здесь, в Майами? – уточнил Кутраппали.

– Вы – мои гости, разумеется, я не стану вас выгонять. Я буду только рад, если вы останетесь у меня.

Воловитц и Кутраппали обменялись такими взглядами, словно не могли поверить в обрушившееся на них счастье.