This War of Mine (Ремейк)

Иракцы, которые ранее оказывали ожесточенное сопротивление, теперь либо сбежали либо зверски убиты. Обезглавленные трупы — свидетельства прицельных выстрелов из крупнокалиберного оружия — тут и там валяются в траншеях у дороги. Другие обуглены до неузнаваемости и лежат за колесами выжженных остовов грузовых автомобилей. Единственное ранение среди американских сил происходит, когда в морпеха из роты «Хаос» попадает осколок летящей шрапнели из танка Т‑72, после того как этот танк подрывает его приятель с ракетной установкой на плече. Его каска дает трещину, но останавливает шрапнель. Этот морпех почувствовал только ужасную головную боль.

С каждой воздушной атакой, группы разведбатальона продвигаются дальше в пламя и дым, охотясь на бегущих вражеских бойцов. Единственные люди, которых встречает группа — это перепуганные селяне — полдюжины мужчин и одна маленькая, охваченная ужасом девочка, которая прячется в окопе, в то время как их дома, поля и подпорки под виноградник горят в результате штурма Кобры. Мужчины, которые боятся за свою жизнь, кричат: «Нет Саддаму! Нет Саддаму!» — когда приближается группа, с наставленным на них оружием.

После того как Уокер и «Има» хлопают мужчин по плечу, чтобы заверить их в том, что их не казнят, деревенский старейшина начинает рыдать, хватает лицо лейтенанта в ладони и покрывает его поцелуями.

Тем временем, сержант Роберт Джейкобс во главе группы из третьего взвода роты «Мародер» осуществляет прочесывание на ближайшем поле, где сталкивается с другой группой морпехов из резервного подразделения разведки. Около шести резервистов окружают мертвого вражеского бойца — молодого мужчину в окопе, который лежит в луже собственной крови, все еще сжимая свой АК. Пока они размышляют над трупом, Джейкобс — очевидно, единственный, кто все еще смотрит по сторонам, — замечает живого иракца, который вооружен и прячется в траншее рядом.

Когда Джейкобс подает резервистам сигнал, что прямо среди них находится живой иракец, все как один наставляют свое оружие на мужчину и кричат ему, чтоб он встал и бросил оружие. С момента сражения в городе «R» неделю назад, где иракцы атаковали и убивали морпехов, заманивая их в засады, притворяясь, будто сдаются в плен, захват врагов в плен стал очень напряженным делом. Один из морпехов-резервистов на месте событий — первый сержант, тридцатисемилетний инструктор штурмовой группы SWAT из лос-анджелесского отдела полиции — достает пару наручников на застежке — это такая сверхпрочная версия пластмассовой ленты, которой завязывают мешки для мусора, — и связывает руки иракца за спиной.

Он так туго затягивает эти наручники на запястьях пленного, что позже у него на руках появляются фиолетовые полосы от подкожного кровоизлияния до самых плеч. Пленный — доброволец Республиканской гвардии невысокого звания лет под пятьдесят. Он имеет лишний вес, одет в гражданскую одежду — майку и грязные брюки — и носит свисающие усы в стиле Саддама. Кажется, он настолько потерял форму, что не смог бы работать и таксистом в час пик. Окруженный морпехами, мужчина начинает выть и плакать. Теперь им занимается Джейкобс. Роберту двадцать три, он — бодибилдер-любитель и служил вместе с нами в Афганистане. Ему свойственны проявления тихой агрессии, и он любит быть главным. Он передает свою винтовку другому морпеху, надевает резиновые перчатки и достает 9‑мм Беретту.

Он швыряет иракца на землю, приставляет пистолет к его голове и орет:

— Только двинься, и я снесу твою башку на хрен!

По словам Джейкобса, через несколько минут резервист-спецназовец пожал ему руку, поблагодарил его за то, что он заметил иракца, и сказал:

— Вероятно, ты только что спас нам жизнь.

Джейкобс ведет иракца тридцать метров по шоссе и снова сбивает его с ног. Но ничто не предвещает беду, пока на месте событий не появляется «Маллиган». По рассказам большинства, засранец приблизился к пленному, который лежал вниз лицом, крича и размахивая штыком. Иракец заплакал и стал умолять не убивать его. По словам нескольких присутствовавших там морпехов, этот аутист начал колоть пленного штыком и глумиться над ним, угрожая перерезать ему горло.

Дауну тридцать один и он женат. Он говорит, что никому не угрожал.

— Я просто приказал парню заткнуться на хрен, — рассказывает позже.

Также говорит, что никогда не колол иракца штыком. Утверждает, что держал штык в руках исключительно потому, что «когда подходишь к врагу вплотную, это самый лучший способ с ним сладить, не прибегая к стрельбе».

По словам Джейкобса, он волновался, что ситуация вышла из-под контроля. Он приказал одному из морпехов в своей группе — двадцатидвухлетнему капралу — охранять пленного. Капрал наступил ботинком на шею иракца и наставил на него автомат М‑4.

— Мы пытались разрядить ситуацию, — говорит он в свое оправдание. — Я не пинал его и не бил. Черт побери, мы просто хотели убрать оттуда того у*ебка.