Тяпкатань, российская комедия (хроника одного города и его народа)

– Ну, издравствуй, дядь! – И вздравствуйте, вам тожь, кавалеры, кхи, кхи, кхи … кххха!

– Штошь, дядь, тёть, сестрицы еденкровныии, разришитя гостями к вам жаловать, кххха, харк! – Ииих, плимяш, милой, какий уш гости-и-и, кады вон вас скокя припёрло … па души наши кхи, кхи, хик! – Эхх-е, дядинька, тётенька, эфто служба царское и акечествву, апчччххи-и! а промежду прочим астальное-е всё по старому. Будимтя здравы-с, разрешитя чем бог … вотс градская, никалаевка-с и винцо-с, вотс колбаска и цырок-с, ни обессудьти, дяденька и тётинька, дозвольте просить вас откушать, брркх хха!! – Ды вить штошь ет вернааа ммы с тобой, плимяшь … Машь, а Машь: дакась там чашки т’ д’ хлебцу! А как там, кха, кхи, можна вам с нами т’ таперь … мы вить, кхе, кхи, вроде кык переступленники таперь, а? – Ни сумлевайтись, дядичка с, вас в обиду ни дадим, вы за мной как з’ каменным кирпичом-с – боле нет никаких, кххх, бррру! Нутекас, выпием, дядечка, тётичка-с, сестрички-девочки винца-с, и вы господин вахмистр, Иван Калинычс пожалте с – кххха, пфффф-у —

– Ох-хххух, пффф-у, бррр, нда, энта так с – нну, осподи балославвв пффф, хтьфу, пффф – дакась, пбрр, хлебцу т кхгаа! – Нус, дядинька, первая с колом, вторая – орлом двоеглавым с – и вы Иван Калинычс пожалтье и вы тётичкя, сестрички – по второй! —

– Ды вишь онно, ет, как иё …. ну ладн’ – кпххее, ууух, ладно, ччорт! – Вот видитес, дядинкя, а тапер по третьей – все хлопнем-с и побалакаемс, у меня цыгара есть, слимонил у начальств’ т’ – запалим поддной – ну с оспода кристияне, ххххозяивва, дёрнимти!

– Д’ вишь много как иё – вишь захмелел – бул, бул, – уххх, ладн’ чччорт-е, е, е, – дддддай ешшо чаркк … – Пожалте, дядинькя ешшо одну – а птом побалакаем давно не видились … – Кххха, пфф, – ет пфф! ннну, дддай курнуть т’ – Вотс только я отрежу конец т – а теперь пожалте-с, чччерррк, пффф, – тянитее! —

– Кхххххха, кхххха – у-у-у, забирае т’ – а ладно, пффф! – Дядинькя, ну как у вас ет тут вышл’ ет чорта т’ етого помещика кокнули, ась, мне вить иво разви жалко, своой я, дядинькя, дайте вас обцеловать – чмок-чмок гммкххх – д’ вишь, плямяш, милок, эхх как-как – вон Тинька, т’ жиган чоррт, влез, ет, в дверу т’, а за им ишшо, чччорт их ма сколькии …. – Кхххга! (толчок ногой в коленку, в вахмистра) – текс, а хтошь ишшо т’! – Д’ вишь разве это зна? Повалили за им четверо, а кто их …

– Д’ папаня, хы, хххы, хххххы, д’ я видила хто: Мудришкой, д’ Галахатов, д’ Голев, д’

– Цыц ты, мать твоя – Ничаво, ничаво, сестрёночка, вот ннна тибе конфетков … Нну, дядька, не обезсудь, нам пора, пайдёмте Иванкалиныч, всево, родственники дорогие, всево, вам …

И через полчаса четыре дымняка-серяка-темняка черняка были у Исуса за пазухой, а около стояли два чёрных драгуна свинтовками к ноге, чугунные аль железные идолы – и пройти мимо надо было с опаской: ни-ни.

В эти полчаса над селом поднялся тяжеленный воздух, аки туча; в туче застыли на морозе, как гуки рожка андерсеновского почтаря – вой женщин, оры детей, визги истошные девок, и чёткие плевки хахаля и буяна Тимки Пискарёва в рожи бравших его корнета и патруля; застыли в туче и хлясссы и хлесссы драгунских нагаек, бивших по мягкому и по жосткому в эти 30 минут на стодвадцать процентов работы. Драгунская нагайка мало чем отличалась от казацкой, она прошибала мякоть до костей, а расчёсанные ногтями зады действовали на башки изумительно: когда пророкотал сигнал четырёх горнистов – сборррр!!! народ был быстро собран ко дворцу как и тогда: тысчю без малого душ, но стоял и не галдел, словно был на ярмарке без товара и без коней, при закрытых кабаках и трактирах.

Да:

1905 год с’озорничал в Тяпкотани <так!> и в её округе здорово – и на перефирии, т. е. здесь в Ипполитовке близь Жемчужинова озорство пошабашили так:

Чертог гремел ….²²

оченно странно: кашляли да хоркали в тишине гробовой; вот опять собрались тысчю душ, но уже в предчувствии – к Исусу.

– Какб, ггкхххххх, кгхххркк, – арапельник т’ их не дюжа скусен – как б не пришили хвост, от нам, вот так бабушка и Юркин день, кххха, тьфу, харк.

Как б:

– 1905 г. декабря 13 дня в 5 ч. пополудни военно-полевой суд 2-го эскадрона N-ского драгунского полка в составе: командира эскадрона, ротмистра Дробьевицкого, членов: штабротмистра Скулова, поручика Ловитова, и корнета Адливанкина-Дополни, россмотрел дело об восстании и бунте крестьян села Жемчужиново, поджоге главного дома в имении Ипполитовка и злодейском убийстве владельца тайного советника камергера двора с.и. безвеличества – И.А. Жемчужникова – и установив виновников и зачинщиков этого мятежного акта в лице крестьян села Жемчужинова – Пискарёва Тимофея 30 л.; Голохатова Ивана 42 лет; Голева Николая 27 лет и Мудришишкина Вонифатия 56 лет – приговорил их к смертной казни.

Ввиду того, что в поджоге и убиении принимали прямое и косвенное участие и все остальные крестьяне, суд постановил: арестовать 12 человек из общего числа невыясненных виновников и отправить их в Тамбовскую городскую тюрьму в качестве заложников.