Тяпкатань, российская комедия (хроника одного города и его народа)

– Ладно. Не желаете? – Да желай не желай тысчев нет! – Хорошо. Будете задержаны заложником, сядете в острог. Дубинский распорядись.

– Ккккка … ххххн, хххн, пфффн, ххха …анатцц оооотццц ааахххх.

Но в дверь за Дубинским – два солдата с винтовками. И анатца волокут вон – в острог.

В корридоре –

Сертуки, пикжаки, поддёвки, рясы – видят, встыли в скамьи и, сидя, мёрзнут, как на декабрьской воле – наружи. Молчки. А Чудилина как арестанта волокут мимо, мимо – в дверь. Ххххтабак. Испокся.

А из двери, изо рта её:

– Эншаков, Димитрий, идите.

Разговор:

– Эншаков, Димитрий Николаевич?

– Так, правильно-с, хи, хи. Я-с.

– Желаете добровольно выдать исполкому – сколько Дубинскому?

– 10.000 рублей.

– Кххххх, ха многоветь? … но наберём-с. Это-с изволите с нас с всех с, именнос?

– Нет, персонально с вас.

– Помилуйте, хххк, хк, хк, ннно … оххх, хххо, – наберём-с. Извольте-с.

– Распишитесь здесь. Деньги сдать в комнату 4.

– Да вотс с нами эдаких, сами понимате …

– Ничего, пошлите, принесут, вам. Пишите в дом.

– Хорошо с, пожа…

– Следующего, Дубинин.

И пошли быстро – писать согласия, оххх, хххххи, хххахха, хха рука из рукавов пиджаков, поддёвок, добровольных жертвователей. Но одна ряса – застопорила, хм.

Ряса эта была коричневая, сильно потёртая, опрятная правда, на худищем протопопием теле о. Дмитрия Небеснова.

В дверь вызвали:

– Небеснов, Димитрий Павлов.

И в комнате № 2 началось:

– Небеснов, Дмитрий Павлович?

– Да, кха, кха, я.

– С вас назначено … сколько, Миша?

– С него 3000 р.

– Дадите эту сумму?

– Я, кха, кха? Вам, кха, кха? На жидомасонский кагал, на антихристово дело? Нет, не дам.

– Хорошо. Дубинский, распорядись.

И через две минуты поп, протопоп, о. Дмитрий стоял меж двух воинов с винтовками, которые взяли его с боков, как самовар – за ушки. Чернокоричневая тень выдлинилась ещё, росла вверх. Её двинули, вдвинули в дверь, ушли с ней, растущей вверх, а на стене кривляющейся козлом. И последний сертук вошел взамен её, под зов:

– Чудилин, Василиск Ияныч!

– Вы, Чудилин, Василиск Иянов?

– Кха, тьфу, тьфу, тьфу, штошь ты, мать, мать, мать, е, е, е, Серёжка, не узнаёшь буркалами т’, тьфу, харк!

– Я не Серёжка вам, а председатель Комитета новой власти, это вы разуйте буркалы! И держитесь прилично! не ругайтесь! Вы в новом присуственном месте!

Желаете добровольно дать вашу долю … сколько там с него?

– 5000 рублей со старого кровопийцы.

– Кхе, кхе, тпф, тпф, тпф, – чего? Пааа.

Сейчас. Какими прикажете. Златом али сратом, кхх, кхх, кхх, пфф, пф, пфф ….

– Ладно. Приидётся в острог сесть.

– Как? В астрог? Мммення? Присяжного заседателя т’? Ет меня т? Меня т? кхх, кххрк!

– Ну, да вам. Вот родственника то отправить и попа тоже, с ним хотите породниться местом? И не стыдно себя марать, жаднюга старая?

– Д’ воть нету их чичас, не то вы ни знаете ет, тффф, тфф, тфф? После Хрешшении другое дело, тады игде я их вам нарожю? Иде? Иде?

– Ну, нет так нет. У вас серебра пудов пять есть дома, да бриллиантов, да золота наберёте. Придётся их конфисковать.

– Дда вить ет нельзя, ет моя прихфесия, серебро т’ для делу. Возьмите вексель – после крешшенскай – отдам.

– Да, держи карман – вексель? Нет уж, скребите где нигде денжат или фонд ваш заберём, больше будет. Все дали, за вами черёд.

– Дывить ет разбой прям, грожданин.

– Гражданин Чудилин вы не забывайте, где вы? и пред кем? Ну, даёте или отправим в острог?

– Дыывить дддам, чччорт вас обдяри, вот ражу да дам!

– Пишите согласие – и гайда – за монетой, посылайте.

– Дыывоть давай там, оххххохх, хххха, тьфу, тьфу, тьфу, тьфу, харк, где писать т? …

Итого:

взято д о б р о в о л ь н ы х дач на революцию

У

Эншаковых, братьев, 4-х по 10.000 р. = 40.000 р.

Чудилина, Иоан. Аким. – 25.000 р.

Олевых – братьев 3-х – 15.000 р.

Эхигумновых братьев 2-х – 56.000 р.

Стюржиных братьев 4-х – 12.000 р.

Заморозова Е.Л.  – 25.000 р.

Копштейна 5.000

Левинмана 10.000

Добротворцонравова М., о. 1.000

Варисия 50.000

Чудилина В.И.

5.000

________________________________

всего 238.000 рублей

куша

Добровольных дач декабрьской революции, при двух воздержавшихся, из них Андрей Первозвонов Чудилин откупился из острога, а Дмитрий Небеснов, о., упорствоя до поры, после чего добровольные составились из

243

тысячи

рублей

серебром

– Хвакт!

История о прекрасном декабристе Спарычове и жене нотариуса Михалмихалча Ивановековенского³², Нинпетровне, Эхъимумнова Петра-Иваныча младшей дочке, об их встрече и потом – поперечи.