Тиара скифского царя

Эти мысли вызвали улыбку: ни один из них так и не заработал достаточно денег, а между тем простой сын сапожника из Одессы скоро сделает это – он был уверен, что его великая афера обязательно получится.

Стоял февраль, обычно мокрый и холодный в Одессе и Очакове, но сравнительно мягкий здесь. Иногда с неба срывалась, словно стыдясь, одинокая снежинка и ложилась на брусчатку, но мороза не было, и она тут же таяла, оставляя после себя скромную капельку, не давая надежды полюбоваться снегом, который так любил Гойдман.

Лавочник остановился в самой дорогой гостинице, именуя себя негоциантом, купцом (это, по его мнению, прибавляло ему важности, осанка становилась горделивее, а щеки раздувались сами собой), а потом, взяв бесценное сокровище скифских царей – тиару, отправился в Венский музей истории искусств, открытый совсем недавно.

Он знал, что музею требуются ценные вещи древних народов, и надеялся, что корона скифского царя займет в нем достойное место.

Миновав площадь Марии Терезии и войдя во внушительное двухэтажное здание (Шепсель не разбирался в архитектурных стилях, и слово «модерн» ему ни о чем не говорило), он прямиком направился в дирекцию, где юркие клерки, узнав с помощью переводчика, чего от них хочет этот странноватый русский – впрочем, а не все ли русские странные? – заулыбались и тут же представили его руководителям музея Бруно Бухеру и Гуго Лейшингу, солидным, чем-то похожим друг на друга седоватым спокойным господам (младший Гойдман не мог не заметить, что, в отличие от одесситов, австрийцы поражали спокойствием, невозмутимостью лиц).

Они выслушали его сообщение без эмоций, лишь седые кустистые брови на длинном лице господина Бухера дрогнули – но бог знает отчего, – и попросили показать антиквариат.

Гойдман принес не одну тиару, на всякий случай повторив трюк, который использовал с монетами Сазана, – среди фальшивок лежали подлинники.

Он аккуратно выложил все на стол, и директора наклонились над его находками, что-то лопоча по-своему, на резком звучном языке.

Впрочем, и без переводчика было понятно, что больше всего их заинтересовала тиара.

Солнечный луч, которому удалось прорезать серые тучи, упал на золотую корону, и ее блеск ударил в глаза австрийцам, нарушив их спокойствие.

Они заговорили еще громче, лишь на минуту потеряв дар речи, и Шепселю сказали, что господа сейчас пригласят экспертов, чтобы выяснить ее происхождение.

Гойдман-младший попросил перевести: мол, он прекрасно знает всю ее историю и готов помочь, если это интересно директорам.