Тиара скифского царя

– Нравится, Ксюша, нравится. Мне все в тебе нравится. Ты такая белая и рассыпчатая, как твои крендельки, и такая же сладкая. Но Марфу я рассчитывать не буду. Что ни говори, а на кухне работа тяжелая. Мне не хочется, чтобы твои белые ручки покрылись мозолями и потемнели. Впрочем, – он улыбнулся, – готовить я тебе не запрещаю. Знаю, что ты меня всегда побалуешь чем-нибудь вкусненьким. Выпьешь со мной чайку?

Аксинья покачала головой:

– Нет, барин, в другой раз. Нужно за обедом присмотреть. Вы бараний бок заказывали с кашей. Надо за Марфой проследить, как она справится с этим блюдом.

– Какая ты у меня умница. – Помещик на секунду прижался к ней и отпустил. – Ну, иди, иди. Еще поворкуем.

Когда она исчезла, Рыльцев улыбнулся и вздохнул, предвкушая ночное блаженство.

Нет, что ни говори, а Аксинья – женщина, приятная во всех отношениях. Правда, кое-что в ней ему не нравилось – ее простота и необразованность.

Иногда Рыльцеву хотелось поговорить о том, что он вычитал у Карамзина, подекламировать Гомера…

Деревенской женщине все это было неинтересно, и она откровенно зевала, слушая отрывки из «Илиады» и «Одиссеи».

Местные помещики тоже не горели желанием обсуждать умные книги, они все были прескучные и говорили только об урожаях и продажах.

Известного очаковского антиквара Шепселя Гойдмана ему словно послал сам бог.

Рыльцев отставил чашку с чаем и подумал, что пути господни неисповедимы. В тот день он приехал в Очаков, чтобы навестить свое маленькое имение на лимане, и случайно зашел в лавку Гойдманов – полюбоваться древностями.

О том, сколько может стоить антикварная вещичка, Павел Иванович не имел никакого представления. Денег в поездку он взял совсем немного, потому что не собирался их тратить. А полюбоваться можно и бесплатно. Не выгонит же его хозяин!

Хозяин, Шепсель Гойдман, не только не выгнал посетителя, но и угостил его чаем с печеньем – свежим хворостом, составил ему компанию и принялся с интересом расспрашивать о николаевском житье-бытье.

– Я не сомневался, что вы дворянин, – сказал хозяин лавки, сделав первый глоток чаю. – Порода сразу бросается в глаза. Это и благородство в вашем лице, и гордая осанка. Могу поспорить, ваш род довольно древний.

Услышав это, Павел Иванович чуть не подавился хворостом. Подумать только, простой лавочник сразу разглядел в нем то, что не могли и не хотели видеть николаевские помещики. Просто чудо какое-то!