Тяжелая душа: Литературный дневник. Воспоминания Статьи. Стихотворения

На голых ветках пели птицы,
Но пенью птиц я не внимал.
Учитель ставил единицы
И головой седой качал.

А я мечтал о вечной дружбе,

О вольной жизни удалой,
О славных подвигах, о службе,
О том, что буду я герой.

Великий Цезарь Победитель,

Держащий мир в своей руке.
А бедный ангел мой хранитель
Тихонько плакал в уголке.

Сквозняк («Вздорных снов, предчувствий ложных…»)

Вздорных снов, предчувствий ложных,
Помни, друг, на свете нет.
Но судьба глупцов безбожных
Забывать язык примет.

Шерсть ли дыбом на собаке,

Камнем перстень ли с руки —
Это все оттуда знаки,
С гор высоких сквозняки.

Ветерок потусторонний

Ураганом все смелей,
Веселей и беззаконней
Рвется в дом из всех щелей.

Безразлично, что ты скажешь,

Что со страху наплетешь —
Ложью трещин не замажешь,
Дыр насмешкой не забьешь.

Новый журнал. 1955. № 41.

Уйти («От всех — навеки, навсегда…»)

От всех — навеки, навсегда.
И от всего — навеки тоже.
В окне — холодная звезда,
В углу — солома и рогожа.

Не знать, не помнить ничего,

Ни торжества, ни униженья.
Ни даже счастья своего.
Ни одного стихотворенья.

Пусть только небо и земля.

Четыре вечные стихии.
Необозримые поля.
Воспоминанье о России.

Опыты. 1953. № 2.

«О не пойму, никогда не пойму…»

О не пойму, никогда не пойму
Эту пустую загробную тьму,
Круговращенье потухших планет,
Где существует лишь то, чего нет.
И не понять, до конца не понять,
Что можно любить и вдруг перестать.

«Есть что-то странное в моих мечтах…»

Есть что-то странное в моих мечтах,
В моих стихах, в моем оцепененье,
В протянутых бессмысленно руках,
В растущем с каждым днем недоуменье.

Что б ни случилось, — все наоборот,

Не то, не так, — сливается, двоится.
О, неужели этот мир — не тот,
В котором мне положено родиться?

Но отчего ж я так его люблю.

Так всепрощающе его жалею,
Его дыханье каждое ловлю
И о спасении мечту лелею?

Новый журнал. 1962. № 69.

СОВРЕМЕННИКИ О В.А. ЗЛОБИНЕ

Юрий Терапиано. Владимир Злобин [668]

«Дорогой Юрий Константинович, мы едем к Гиппиус в воскресенье. Т. к. я перед тем не дома, то встретимся между тремя и половиной четвертого в кафе des Tourelles, на углу rue de l’Alboni и Bd. Delessert, это возле метро Passy, на площади. Буду Вас ждать. Жму руку. В. Ходасевич. Пятница». Штемпель на открытке: 2 апреля 1926 года.

Четвертого апреля, следовательно, в воскресенье, Владислав Ходасевич повел меня к Мережковским, на 11-бис rue du Colonel Bonnet, и первым, кто встретил нас, открыв двери, был секретарь Д.С. Мережковского и З.Н. Гиппиус — Владимир Ананьевич Злобин.

С того дня прошло столько лет, совершилось множество самых разнообразных событий, и до и после Второй мировой войны, но и сейчас облик В. А. Злобина для меня остался таким же, как и в первый день знакомства.

Элегантный, сдержанный, говорящий как-то особо, слегка размеренно, всегда определенно, твердо высказывающий свои взгляды, пунктуально точный во всех литературных делах и встречах, Владимир Ананьевич, можно без преувеличения сказать, был «точкой опоры» квартиры на rue du Colonel Bonnet, и Мережковские во всем полагались на «Володю».