Тяжелая поступь грядущей войны

Следующие пять минут мы скакали как заведенные. Асур ревел, кидался заклинаниями, но так ни разу и не попал, ну а я мог его только царапать. Кожа и шерсть чудовища были прочнее любой латной брони, и если бы не моя цепь…

В боях с такими противниками, каждый удар меча или выстрел из лука должен заканчиваться выплеском Силы. Нанесенные повреждения зависят от атакующего и оружия, которое усиливает воздействие. Мой меч — это то еще вундерваффе[35], но Силу блокирует цепь. Не будь ее — эта тварь уже бы легла! Да, асур десятикратно ослаблен, Клетка Порядка давит ему на башку, но его защиту она не снижает.

Понимание происходящего просто всплывало у меня в голове, словно не было этих веков забвения. Да, это только жалкие крохи, и убить тварь они не помогут, но каждая нанесенная рана — это потеря крови. Снег на площадке уже покраснел, и осталось только дождаться…

По асуру было совсем незаметно, что он хоть сколько устал. Ревущая тварь металась по площадке оранжевой молнией, круша камни и орошая снег своей кровью. Все эти атаки, ничем не заканчивались, но чудовище настырно пыталось меня достать и, в конце концов, преуспело.

Это случилось примерно на десятой минуте нашего боя. Изобразив атаку, Гурат аль Хар перепрыгнул через обломок скалы, возле которого я находился, и ударил по камню голой Силой, пустив в мою сторону кучу обломков. Опосредованное воздействие, мать его, и такую атаку цепью не заблокировать. Увернуться было практически нереально, но у меня почти получилось.

Резко метнувшись влево, я пропустил возле плеча два здоровенных обломка, ещё один отразил рабочей частью клинка, но три мелких все же попали. Грудь, правый бок и низ живота… По ощущениям, словно по тебе проскакал конь. Изменившаяся вместе с телом броня выдержала эти удары, но физику целиком отменить невозможно. Даже на седьмом ярусе гребаного астрала…

Слитный тройной удар отшвырнул меня назад, перед глазами мелькнула занесённая лапа чудовища, и мне лишь каким-то чудом удалось увернуться.

— Держись друг! — откуда-то из тумана донёсся знакомый голос. — Сейчас!

С трудом понимая, что происходит, я отшатнулся назад, прикрываясь мечом, и в этот момент из груди подскочившего ко мне чудовища хлынул голубой свет.

Князь все-таки справился с ядом и успел добежать…

Клинок тати без труда пробил тело асура насквозь, и на мгновение все вокруг словно бы замерло. Рёв чудовища захлебнулся и перешёл в простуженный хрип. Занесённая лапа безвольно упала, из раны на снег хлынула кровь. Морда асура окаменела, он рухнул на колени и завалился ничком, едва не задев меня своими рогами.

— Я… да… — все ещё держа перед собой меч, Нори отступил на шаг и посмотрел на меня с вымученной гримасой. — … Понимаю, что в спину это неправильно, но…

— Все в порядке, — тяжело дыша и стиснув зубы от боли, успокоил его я, а дальше началось странное…

Над телом убитого чудовища поднялся оранжевый силуэт, который тут же втянулся в рабочую часть голубого клинка. Нори пошатнулся и замер, а вокруг его тати закрутились разноцветные вихри. Голубой и оранжевый. Все быстрее, быстрее, быстрее… Продолжалось это примерно с минуту, когда оба цвета слились и превратились в серое облако.

Князь наблюдал за этим процессом не отрываясь, с таким лицом, словно слышал что-то недоступное мне. Я не мешал, дожидаясь хоть какой-то его реакции, и она вскоре последовала.

Едва только разноцветная пляска закончилась, Нори посмотрел на меня, и я не узнал своего приятеля.

Он словно бы постарел лет на двадцать. В глазах князя решимость мешалась с какой-то дикой тоской, и сквозь этот букет прорывались искорки фанатизма. Так бывает, когда принял какое-то страшное решение и убеждён в своей правоте. Или пытаешься себя убедить… Ну да… И мне кажется, я знаю причину…

Заметив мой взгляд, Нори улыбнулся одними губами и сухим голосом произнёс:

— Мы все-таки сделали это! Спасибо, друг. Город в безопасности, и сейчас я отправлю тебя назад.

— В смысле отправишь? — хмыкнул я, изобразив на лице удивление. — А ты? Ты здесь, что ли, останешься?

Грудь и низ живота разрывало от дикой боли, противно ныла лодыжка, дыхание давалось с трудом, но это фигня, а вот все остальное… Судя по всему, князь уже далеко. Ведь не заметить звериных ушей и хвоста — это надо ещё постараться. Ну да — какая фигня, для того, кто уже шагнул за черту.

— Я остаюсь… — глядя мне в глаза, негромко произнёс Нори и, кивнув на меч, пояснил: — Слугу Мары всегда должен кто-то держать. Сейчас пришло мое время, и я уже чувствую прикосновение Хаоса. Прощай, друг…

Князь шагнул ко мне, протянул руку, и в этот момент я ударил. Коротко. Кулаком в подбородок!

Только так и никак иначе! Та рогатая тетка была права! Каннон — это старая лживая сука! При всем моем к ней уважении…

Князь ещё только падал на окровавленный снег, когда я ногой вышиб из его руки тати, умоляя Сущее, чтобы все получилось.