Тяжелее небес. Жизнь и смерть Курта Кобейна, о которых вы ничего не знали прежде

Сам дом представлял собой трехэтажный монолит площадью 7800 квадратных футов[192] с пятью каминами и пятью спальнями. С фронтонами и серой черепицей, он больше подходил для побережья штата Мэн, где мог бы служить местом отдыха для бывшего президента. Как и большинство больших старых домов, его продувало сквозняками, хотя кухня, несомненно, была уютной, теплой. Ее тщательно перестроили и добавили холодильник Traulson из нержавеющей стали, духовку и дубовый пол. На первом этаже располагались гостиная, столовая, кухня и библиотека, которая стала спальней для няни Кали. На втором этаже была спальня для Фрэнсис, две гостевые спальни и главная комната хозяина с собственной ванной комнатой, из которой открывался вид на озеро. Верхний этаж был большим неотапливаемым чердаком, в то время как в подвале находилась еще одна спальня и несколько комнат, похожих на пещеры, тускло освещенных складских помещений. За дом Кобейны заплатили 1 130 000 долларов; их ипотека в Chase Manhattan составляла 1 000 000 долларов, с ежемесячной платой в размере 7000 долларов, и ежегодные налоги в размере 10 000 долларов. За домом находилось отдельное строение с оранжереей и гаражом. «Валиант» Курта, который когда-то служил ему единственным домом, вскоре разместился в гараже.

Каждый член семьи нашел в доме свой уголок: северный дворик превратился в детскую площадку Фрэнсис, дополненную игровым комплексом; коллекция чайных чашек Кортни выставлялась на всеобщее обозрение на кухне, в то время как ассортимент ее нижнего белья заполнял целый шкаф в спальне; подвал стал хранилищем всех золотых дисков Курта – их просто сложили в кучу. В нише на первом этаже стоял полностью одетый манекен, похожий на какого-то странного стража, выглядевшего как труп. Курт не любил больших пространств, и его любимой частью дома стал чулан рядом с хозяйской спальней, где он играл на гитаре.

Вскоре Курт нашел и другие укрытия. У него был месячный перерыв перед туром в Европу, и он, казалось, принял осознанное решение провести как можно больше времени, принимая наркотики вместе с Диланом. Их отношения были сильнее, чем взаимные пристрастия: Курт искренне любил Дилана и был ему ближе, чем любой другой друг, кроме Джесси Рида. Дилан также был одним из немногих друзей Курта, которых радушно принимали в доме на Лейк-Вашингтон, – Кортни не могла запретить ему это, поскольку, когда она иногда срывалась, Дилан был ее главным наркодилером. Были забавные моменты, когда Дилан служил курьером и для мужа, и для жены: Курт звонил ему в поисках наркотиков, в то время как на проводе ждала Кортни в поисках интоксикантов для себя, и каждый просил его не говорить об этом другому супругу.

К 1994 году их няня Кали также претерпевал собственные трудности. Ему платили зарплату, поскольку в тот момент он был для них как член семьи, но супруги передали большую часть надзора за Фрэнсис другим опекунам и поговорили с Джеки Фэрри о ее возвращении. Кали по-прежнему делал большую часть покупок: замороженную мини-пиццу Totino’s для Курта и пироги Marie Callender для Кортни. Поскольку Кобейны довольно редко ходили в магазин сами, они с трудом справлялись с этой задачей. В январе Ларри Риду довелось пересечься с Куртом и Кортни в бакалейной лавке Rogers Thriftway: «Они бросали продукты в корзину, и все их покупки были довольно бессмысленными. Там были всякие странные вещи, вроде приправ, кетчупа и тому подобного. Как будто двое слепых пошли в магазин и просто бросали в корзину все подряд».

Когда Кортни попыталась запретить наркоторговцам приходить в дом, Курт нанял друзей, чтобы делать закладки в кустах. Курт все чаще употреблял наркотики: если он не мог их найти, то употреблял рецептурные лекарства, купленные на улице. Если все другие источники кайфа иссякали, то он принимал огромное количество других транквилизаторов. Это снимало симптомы его наркотической абстиненции. Любая попытка воспрепятствовать проникновению наркотиков на бульвар Лейк-Вашингтон, 171, имела такой же успех, как попытка водопроводчика укрепить трубу, которая была изрешечена пулевыми отверстиями: как только одна протечка была устранена, тут же появлялась другая.

И в разгар этих ежедневных травм Nirvana продолжала двигаться вперед, планируя следующий тур и репетиции, хотя Курт редко их посещал. Группе предложили место хедлайнеров на фестивале Lollapalooza 1994 года. Все в жизни Курта, от его менеджеров до остальной группы, думали, что Nirvana должна воспользоваться этой возможностью, но Курт был против дальнейших гастролей. Его замкнутость привела Кортни в ярость, и она решила, что он должен поехать в тур, чтобы укрепить их финансовое будущее. Большинство дискуссий по поводу той или иной возможности приводили к громким ссорам.