Тяжело в учении, легко в бою

— Есть — доложить о готовности, товарищ генерал армии, — ну хоть не днем и без аврала. Будет время Тихонова туда отправить, пусть посмотрит что там, да как. Лучше прямо сейчас чтоб выдвигался. — Разрешите от вас связаться со своим штабом? — на вопросительный взгляд Жукова пояснил — Надо распорядиться на счет разведки.

— Хорошо. Сейчас Филатов проводит к секретчикам на ВЧ. Товарищ Сталин ждет от тебя доклада. Потом со своими свяжешься.

Сашка поднялся:

— Разрешите идти?

— Иди. Жду доклада.

И вот смолк грохот вертолетов, отстрекотали взлетающие «уточки». Аэродром погрузился в звенящую тишину, иногда нарушаемую звонкой перекличкой голосов девушек-механиков, да где-то на юго-западе грохотала канонада. Сашка чувствовал себя сейчас здесь неприкаянным и лишним. И вовсе не потому, что у него не было никаких хлопот, уж чего-чего а работы у комкора хватало. В основном бумажной. Парень даже не подозревал, сколько бумаг приходится писать командиру, и чем выше должность, тем объемней ворох разного рода отчетов. От количества наличия трусов и портянок, до морального состояния и политической зрелости личного состава. И комиссар тут вовсе не при чем. Комиссары пишут еще одну такую же кипу бумажек, только уже по своему ведомству. А еще пишет особист, медицинская служба, техники… Пишут все! И когда воевать умудряемся! Вот и сейчас парня ждала бумажная работа, только вот ему было совсем не до нее. Ребята ушли в боевой вылет, а он, «безлошадный», остался на земле.

Можно было, конечно, приказать остаться Петру или Иде и полететь самому, но это означало смертельно обидеть ребят. Да и с кем лететь? Настя в медсанбате, лечит сотрясение мозга и перелом руки. И хорошо, что обошлось только этим, прошли-то совсем по краешку. Спину обдало холодком, парень поежился.

— Ждешь? — из-за спины раздался голос Евдокии.

— Угу, — кивнул головой Сашка, — жду.

— Рано еще. Только вылетели, — женщина подошла и встала чуть впереди, глядя куда-то вперед, в темноту

— Все равно, ничем другим заняться не смогу.

— Привыкай, — горько усмехнулась Бершанская, — самое тяжелое, это ждать. А что не у радистов?

— Пусть сами… — да, невыносимо трудно далось это решение, но ребята должны почувствовать, что они способны решать задачи самостоятельно. А значит, его не должно быть даже в эфире, во время этого их самостоятельного вылета. Пусть на связи, как обычно будет Коротков. Бершаснская с уважением посмотрела на парня. Уж кому, как не ей знать, как тяжело сейчас Стаину, как хочется оказаться на узле связи и хотя бы так окунуться в круговерть боя.

— Как Настя?

— Нормально. В госпиталь отказалась ехать, — в голосе Сашки послышалось раздражение на упрямство девушки. А потом не к месту с болью добавил: — Нельзя мне с напарниками летать! Сначала Зина, теперь Настя!

— Ерунду не говори! — строго возразила Бершанская. — Тут война! И вы не на парад летали! Они живы!

— Сегодня приказ пришел. Снимают нас с фронта, — Стаин не захотел продолжать этот неприятный разговор, все равно Евдокии его не переубедить. Бершанская с удивлением и возмущением уставилась на парня:

— Мы же только прибыли! Почему?

— На доформирование, учебу, — Сашка пожал плечами. — Мы же в подчинении Ставки. Сегодня здесь, завтра можем оказаться на юге или вовсе на Дальнем Востоке.

Бершанская озабоченно покрутила головой:

— Девочки расстроятся.

— С чего? — Сашка недоуменно посмотрел на Евдокию. — Пусть Евдокия Яковлевна объяснит им, что никакого недоверия тут и близко нет. Просто часть у нас особенная, — усмехнулся Сашка, — пусть привыкают.

— Все равно. Только в работу вошли.

— Навоюются еще. Война не завтра кончится. Ладно, пошел я работать, — парень обреченно скривился, — пишу, пишу, пишу! Не летчик, а писарчук какой-то! Он в сердцах пнул снежную кочку, подняв облачко белой взвеси, и размашисто зашагал к штабу. За спиной послышалось сдержанное хихиканье.

Поработать не получилось. Душа была не на месте. Да и хрен с ними с этими бумажками! Все равно они никогда не кончатся. Парень подошел к печке и сняв с нее чайник налил себе кипятку. Где же у Зинки заварка? Совсем ты, товарищ Стаин, зазвездился, даже чайку себе заварить не можешь. Привык, что тебе все подают. Иронией подтруниванием над собой парень пытался отвлечь себя от мыслей о ребятах. Как же это тяжело ждать! А что он собственно сам себе придумал проблемы?! Если он будет слушать эфир, ничего ведь плохого не случится?! Парень решительно накинул шинель и вышел из комнаты. Только вот до землянки радистов дойти не получилось. Послышался приближающийся знакомый звук и над деревьями появились тени вертолетов заходящих на посадку. Вспыхнули фары, подсвечивающие полосу, и машины приземлились, сразу покатившись к стоянкам. Фары тут же потухли. За маскировку Сашка спрашивал строго, еще не хватало, чтобы немцы узнали, где базируется их ночной кошмар. Тогда только успевай отбиваться от стервятников.