Тяжело в учении, легко в бою

Но провожать девушку, как показалось Сашке, собрался весь личный состав потрепанного в боях батальона. Когда Настю уже укладывали в вертолет, откуда-то из-за спин толкущегося рядом народа выскочил молоденький морячок и, подбежав к девушке, положил рядом с ней на носилки бескозырку:

— Держи, сестренка, на память о балтийцах!

Послышались одобрительные возгласы:

— Это ты, Саюстов, хорошо придумал! — парень покраснел и скрылся за спинами старших товарищей. А Настя, приподняв голову, с беспокойством всматривалась белыми от боли глазами в окружающих ее людей и, найдя взглядом Сашку, облегченно откинулась назад. Дверь вертолета закрылась и машина, подняв винтами клубы снежной пыли, без пробега поднялась вверх и ушла в сторону Ленинграда. Чтобы не рисковать, Байкалов решил сделать круг. Прикрытие прикрытием, но поберечься стоит.

А Сашка остался ждать, когда начнется эвакуация сбитого вертолета. Спасибо Жукову, управились быстро. Генерал армии приказал, и отделение саперов с двумя танками буквально за несколько часов, сделав деревянную волокушу и подведя ее под покалеченную машину, под бдительным присмотром невесть откуда взявшихся бойцов НКВД утащили вертолет в тыл. А за Сашкой пришел пехотный майор:

— Лейтенант государственной безопасности Стаин?

— Да, — парень поднялся с топчана и покачнулся, опершись рукой на стену землянки. После не самой удачной посадки тело болело, да и напряжение боя и последующей суеты с Настей и вертолетом, отпустило, отдаваясь слабостью.

— Майор Филатов. Вас вызывает генерал армии Жуков. Поторопитесь.

Пришлось быстро натягивать комбинезон и выползать из теплой землянки на морозный воздух. Десять минут пешком и майор приглашающе показал рукой на стоящую в редком лесочке заляпанную известью эмку. Филатов, вообще, оказался удивительно немногословным человеком. За всю дорогу он не произнес ни слова. Ехали не долго. Наконец, прибыли на место. Какая-то полуразрушенная усадьба. Часть здания разрушена. Окна заколочены фанерой. Над центральным входом огромный плакат с пионером, отдающим салют. Видимо до войны здесь был пионерский лагерь. Весь плакат в пулевых отверстиях. Немцы развлекались, тренируясь в стрельбе. У стены в кучу свалены страшно топорщащиеся белыми рукамиобломки статуй, что они представляли собой в целом виде, было непонятно. Что-то жуткое, противоестественное было в этом навале скульптур. Сашке даже на миг показалось, что это заледеневшие трупы людей протягивают к нему свои мертвые руки. Парня передернуло, и он поспешил отвернуться от неприятного зрелища.

В самом здании суетятся военные. Обычная штабная суматоха в разгар боевой работы.

— Ждите, — майор кивнул Стаину на, стоявший в углу, крашенный синей масляной краской табурет с симпатичными резными ножками. Такой обычный, домашний, совершенно чуждый творящемуся вокруг бедламу. Сашка расстегнул комбинезон и устало откинулся на стену. Ждать пришлось долго. Парень успел задремать. — Товарищ лейтенант госбезопасности! — потряс его за плечо Филатов, — заходите, товарищ Жуков ждет. Сашка с силой растер лицо ладонями, прогоняя дрему.

— Куда заходить?

— Вот дверь, — указал нужную дверь майор.

— Спасибо, — Сашка застегнулся и шагнул в кабинет.

— Товарищ генерал армии, лейтенант государственной безопасности Стаин по вашему приказанию прибыл, — перед Сашкой, за столом, облокотившись на столешницу, сидел знакомый с детства по фотографиям, картинам и плакатам знаменитый будущий маршал победы. Бритая голова, суровый взгляд, на кителе Звезда Героя, два Ордена Ленина, Орден Красного знамени, медаль ХХ лет РККА и еще какая-то неизвестная Сашке награда[i].

— Так вот ты какой — лейтенант госбезопасности Стаин, — Жуков с интересом оглядел стоящего перед ним парня. — Видел Вашу атаку. Впечатлило. Садись, пиши! — Георгий Константинович показал парню на стул и пододвинул листок бумаги и карандаш. Сашка почти строевым шагнул к столу и усевшись с прямой спиной, спросил:

— Что писать, товарищ генерал армии.

— Фамилии, звания участников штурмовки пиши. Сам на вас представление подам. Всех к Красному знамени. Сдались немцы в Шлиссельбурге, прорвали мы блокаду — на лице Жукова появилась улыбка, и оказалось, что не так уж он и суров, как показалось Сашке в начале разговора[ii].

— Товарищ генерал армии, а как же Синявино, Мга? — спросил парень без надежды на ответ. Ну, действительно, будет тут представитель Ставки распинаться перед лейтехой, рассказывая планы командования. Но к удивлению Стаина Жуков ответил:

— Синявино надо взять. И, надеюсь, ты нам в этом поможешь. А на Мгу нет у нас еще силенок, — у вокруг губ генерала армии появились горькие складки. — Машина твоя сильно повреждена?

Сашка пожал плечами:

— Не знаю, товарищ генерал армии, надо смотреть.

— Ясно. Прибудешь к себе, доложишь мне лично о готовности техники. Мне надо чтоб ты по Синявинским высотам отработал.

— Когда, товарищ генерал армии?

— Завтра ночью.

Сашка кивнул: