Тяжело жить, когда ты сорокалетний, а тебя принимают за лоли 3

— Я не стану приказывать тебе, как старший по званию, — произнес Клод, медленно направляясь на выход из шатра, — но, как товарищ, я настоятельно советую тебе поговорить с Сильвией с глазу на глаз. Конечно, если она действительно будет тебя задирать, можешь ей треснуть, но только не сильно.

Клод подошел к выходу из шатра, вытянул правую руку и приподнял ею полу. Тогда же он заметил стоявшую прямо на пороге Сильвию.

Девочка выглядела спокойной. Равнодушно смотря на лицо удивленного рыцаря, она спросила:

— Значит так, да?

— Я… — Клод неуверенно отвел взгляд в сторону и виновато улыбнулся. — Не это имел в виду.

Сильвия лишь усмехнулась. Она спешно прошла мимо парня, вошла в шатер и, приблизившись к кровати Хонаса, строго посмотрела на него.

— Всем выйти, — прозвучала команда девочки.

Петар, Захари и Аллен сразу же поспешили удалиться. Вместе с ними неуверенно ушел и Клод.

— Приходишь, — недовольно произнес Хонас, — как к себе домой.

— Я достаточно дней пролежала в этом шатре, чтобы считать его своим домом.

Сильвия оглянулась. Взглядом она нашла стоявший неподалеку деревянный стул, на котором недавно еще сидел Клод. Подойдя к нему, девочка аккуратно придвинула его к кровати, села на него и вновь строго посмотрела на Хонаса.

— А вот теперь, дружок, давай поговорим начистоту. Чего же ты так взъелся?

14. Откровенный разговор

— А вот теперь, дружок, давай поговорим начистоту. Чего же ты так взъелся?

Взгляды Сильвии и Хонаса встретились. Еще некоторое время после этого вопроса в шатре стояла полнейшая тишина.

Напряженная парочка просто смотрела в глаза друг другу и будто намеренно ждала первых слов от оппонента. В конце концов, первой не сдержалась Сильвия.

— И как долго ты еще будешь молчать? — спросила она, начиная хмуриться.

— А что я должен тебе ответить? — Хонас склонил голову влево и отвел свой недовольный взгляд в сторону. — Разве ты сама не слышала причину, когда подслушивала?

— Ты называешь это причиной? — Сильвия вальяжно откинулась на спинку стула и скрестила руки на груди. — Взрослый сильный рыцарь решил позлить ребенка только из-за того, что тот посмеялся? Справедливый поступок.

Последние слова явно задели Хонаса. Парень резко выпрямился, вновь взглянул на Сильвию и возмущенно заговорил:

— Да, что ты вообще понимаешь в войне? Ты только появилась здесь и еще ни разу не вступала в настоящий бой. Тебе даже не ведомо сколько переживаний сейчас испытывают все воины в лагере!

Сильвия старалась сохранять самообладание. Она все еще не понимала ни мотивов этого рыцаря, ни того, о чем он говорил. Зловеще взглянув в глаза парня, она спросила в ответ:

— Хонас, разве ты не сражался со мной? Тебе кажется, что такая сила, какая есть у меня, могла быть получена без опыта в настоящих боях? Ты серьезно в это веришь?

Хонас замолчал. Пусть он и не считал, что Сильвия была невероятно сильна, но для человека ее возраста подобные навыки и реакция были удивительны.

— Что касается ваших рыцарских переживаний, — продолжила говорить Сильвия, пожимая плечами, — то, разве, это не только ваша проблема? Я понимаю, что в напряженной обстановке люди начинают ненавидеть тех, кто выглядит счастливее их самих, но, как по мне, так этого не достаточно для того, чтобы открыто нападать на человека.

— Это ты на меня напала, а не я на тебя, — почти угрожающим шепотом заговорил Хонас. — К тому же, дело тут совсем не в твоем счастье, а в обычном уважении.

— Хорошо. — Сильвия резко подняла обе ладони вверх и натянуто улыбнулась: — Если в следующий раз захочу посмеяться, уйду в лес. На этом все?

Лицо Хонаса становилось все мрачнее. В области висков выступили вздувшиеся вены, лицо начало заливаться краской. С расширенными от злости глазами парень спросил:

— Для тебя все это просто шутки, да?

Сильвия не понимала причину такой злости. Это непонимание отражалось и на ее лице: правая бровь была слегка приподнята, губы были плотно сжаты, глаза недоверчиво щурились.

— А я должна видеть в этом серьезную причину для того, чтобы начать страдать?

Хонас выдохнул. Теперь уже и он попытался сделать что-то со своей злостью. Усмехнувшись, он тихо зашептал:

— Как и ожидалось, ребенок ничего не поймет.

— Как и ожидалось, — повторила за ним Сильвия, — слабоумие мешает тебе осознать собственные ошибки.

— Кто из нас еще ошибся? — Хонас вновь начал злиться. Откинув в сторону одеяло, он спустил ноги с кровати и грозно посмотрел на девочку. — Ты спросила у меня все ли это?

Через боль во всем теле Хонас поднялся на ноги и не спеша подошел к Сильвии, сидевшей на стуле. Оказавшись достаточно близко, он уперся рукой в спинку стула, склонился к девочке и продолжил:

— Нет, не все! Я не успокоюсь, пока ты не покинешь лагерь! Что ты вообще здесь забыла?

— Да, какая тебе разница, что я здесь делаю? — Сильвия резко отодвинула стул, вынуждая Хонаса выпрямиться и отстраниться. Сама же она следом вскочила на ноги.

— Пока ты здесь, — отвечал Хонас, — все знакомые с тобой люди будут переживать о твоей безопасности! Твое присутствие только мешает!