Тяжелый круг

— Опять верю. Но проверю… Скажи-ка мне, Олег, как далеко у тебя с Белладонной зашло, жениться не думаешь?

— Я вообще никогда не женюсь, я решил твердо. У меня есть в жизни цель, и ничто не должно помешать мне в ее достижении.

— Ясно, значит, отставку получил. То-то я смотрю, она все возле Саньки Касьянова, на онькинской конюшне, отирается.

— Иван Иванович лошадей ей дает, — торопливо оправдался Олег.

— Это не важно, — подлил масла в огонь Амиров и добился своего, Олег вспылил:

— Очень даже важно! Если бы вы ее привечали, — явно напрасно брякнул Олег, сам это понял, стал метаться взглядом и туда, и сюда, ни на чем, однако, его не задерживая, и видно было, что он сожалеет о оказанном, что хочется ему поскорее закончить разговор с Амировым, но тот продолжал подстрекать:

— И что было бы тогда?

Олегу показалось, что в голосе Амирова — какие-то новые, неизвестные нотки дружелюбия и участия, истинная заинтересованность и сочувствие. Может быть, поэтому Олега потянуло на откровенность. Он выболтал в подробностях свою поездку с Виолеттой на Домбай, причем не просто хвастаясь, но и с желанием все представить в высшей степени выигрышном для себя свете.

Амиров сказал с презрением:

— Я думал, ты мужик, а ты — шибзик.

— Почему это? Я совершеннолетний, у меня паспорт есть, — залепетал растерявшийся Олег.

— Молокосос.

— Ничего подобного, я даже имею право жениться, могу быть избранным в народные органы власти…

— Женись, избирайся, а все равно ты титешный. Врешь ты, что Белладонна влюблена в тебя без памяти и что ты бросил ее.

— Я этого не говорил!

— Другими словами, но говорил. Впрочем, это пустяк.

Слух, что Николаев «поматросил и бросил» разошелся по ипподрому, и Олег не опровергал его. Признаться в том, что он не то чтобы дал жизнь этому слуху, но и не особенно возражал, когда его сформулировал Амиров, было выше его сил. Ему легче было признаться в том, что придушил для Анны Павловны лошадей, чем в этом «пустяке».

Примерно в такой же тональности вел в этот день Амиров разговор и с Саней Касьяновым, который пришел в конюшню вместе с Виолеттой. Она попросила:

— Николай Амирович, дайте какую-нибудь лошадку покататься.

— Пусть Белладонна берет любую лошадь и представляется цирковой феей, а ты останься: разговор есть, — велел Амиров.

— Спасибо, не надо, я возьму у Ивана Ивановича. А ты оставайся, Саня. — Виолетта сказала это без вызова, но ушла, не попрощавшись с Амировым и чуть задев взглядом Саню.

Амиров оказал не громко, но так, что уходившая прочь от конюшни Виолетта при желании могла расслышать:

— Клевая девка, но походка ее мне не очень правится, если сзади смотреть. Да и характерец, конечно, тот еще. Хотя и Олег не промах — обломал… — Он пересказал Сане свой сегодняшний разговор с Николаевым, притом в очень вольном изложении.

Саня сразу же угодил в подготовленный Амировым капкан:

— Это все ерунда! — торопливо, суетливо даже опроверг он. — Вот у меня тут завалялся один… — Саня достал из кармана свой авиационный билет, который отнюдь не завалялся, а упрятан был очень надежно, хотя бухгалтер и требовал его, когда утверждал авансовый отчет о командировке в Алма-Ату. Не раз с тайным вздохом доставал Саня билет, рассматривал его, и об этом можно было легко догадаться по затертостям на изгибах. Амиров и догадался сразу же, ужаснулся:

— И ты хранишь такой компрометирующий девушку документ!

Саня был пристыжен, тут же скомкал билет и швырнул в ящик с навозом, который конюхи выгребли из денников и приготовили для вывозки на тележке.

— Это по-мужски! — одобрил Амиров. — А скакать у меня в будущем году будешь?

— Буду! — брякнул вконец потерянный Саня.

— Да, это речь не мальчика, но мужика, как поется в песне. Держи пять! — и Амиров поднес к Сане сжатую в кулак руку, черную и заскорузлую — ровно копыто годовалого жеребенка, резко, как выстрелил, распрямил ладонь, а когда Саня вознамерился пожать ее, то ухватил почему-то лишь один указательный палец — это была коронная Амировская шутка. Выдернув палец из Саниной руки, он погрозил ими остался очень доволен собой:

— Ишь ты, смотри у меня! Тебе дай палец, ты всю руку отхватишь!

Когда Саня ушел, он взял скомканный авиационный билет, расправил его и спрятал в сундук, где хранились у него все лошадиные и свои собственные документы. Зачем он это сделал, он и сам не знал — просто так, на всякий случай.

Зашел к Онькину, спросил:

— Как ты думаешь, чего это повадилась на ипподром циркачка? Не перепортит она нам мальчишек?

Иван Иванович ответил уклончиво:

— У кошки когти в рукавичках.

Таким образом, соперничающие тренеры нашли одну общую точку.

2

Виолетта в своем черном трико такая миниатюрная, что хоть на ладонь ее поставь. Очень даже просто увидеть ее цирковой феей, порхающей, словно живой цветок, на огненном коне, — очень просто…

Тем более сейчас: она уже настолько неплохо держится в седле, что ей два раза разрешали участвовать в скачках. Правда, пришла она сначала последней, потом второй от конца, но никто и не ждал побед, лошадей ей давали заведомо бросовых.