Тяжелый круг

Неизвестно, какие бы еще слова нашел Олег, но тут подошел Амиров:

— Николаев, погляди-ка на Мушкета, конь-огонь!

Олег посмотрел на жеребца, которого вели под уздцы сразу два конюха, на Амирова, на Сашу, а до Виолетты взгляда не довел, возвратился к Амирову:

— Заявляй!

Олег уверял, что не собирался скакать, но не исключено, что он лукавил: чемоданчик-то с жокейской формой случайно оказался при нем?..

Как только не измудряются жокеи в поисках тканей и расцветок для камзолов! Все цвета радуги можно встретить. Есть однотонные и пестрые, в крапинку и в клеточку, со звездами и с крестами. Но и здесь, кажется, Николаев всех перещеголял: он был одет в черный шелк, который придавал его складной фигуре нечто демоническое и роковое.

Саша в полной мере оценил опасность, которую несло ему участие в стипль-чезе Олега Николаева, однако унынию не поддался, очень верил в Парадокса и в себя.

Правда, на старте он, видимо, переволновался и пропустил момент, когда судья бросил вниз флаг — понял, что скачка началась, лишь по донесшемуся из судейской вышки одиночному звонку колокола.

Николаев повел скачку, Саша ее замыкал.

Видно было, как Олег легко преодолел с полного хода первое препятствие, Мушкет плавно приземлился и продолжал скакать, не снижая скорости. За ним прыгнула лошадь с жокеем в голубом камзоле, тут же и еще пятеро один за другим перемахнули через живой кустарниковый барьер, перед Сашей оставалась одна только Арфа, на которой скакал молодой ездок, один из девяти братьев Бочкаловых.

Арфа одолела препятствие, скосив копытами метелки низкорослой, угнетенной, но тем не менее расцветающей каждый год сирени, и стало видно, что на этом лошадь и выдохлась. Бочкалов довел ее в хлысте до деревянной стенки, Арфа рванулась вверх, сразу же обессиленно зависла и зацепилась задними копытами за доску. Бочкалов соскочил на землю, но повод уздечки из рук не выпустил. Саша, перелетая через стенку, увидел на его лице растерянность: видно, тот раздумывал — продолжать скачку или вовсе сойти с круга.

На четвертом препятствии еще две лошади не удержались на ногах и тяжело упали на землю с испуганным ржанием и всхрапами, Зяблик после падения пытался забраться в седло, но его сбил жокей Какикава.

Саша полусидел в седле на согнутых ногах, почти не касаясь тела лошади и наклонившись вперед, Парадокса не подгонял — берег его силы для мощного финишного рывка.

Когда прошли полтрассы, Саша с ужасом вспомнил наставление отца: «Сразу же бери скачку на себя, Парадокс способен всю ее вытянуть, а Мушкета Николаев сможет послать только один раз, на силу иди!»

Саша резко усилил темп скачки, подравнялся с Николаевым. Ров перескочили ухо в ухо. Саша продолжал посылать Парадокса и по дробной россыпи копыт сзади понял, что взял лидерство. Далеко ли удалось оторваться? Не стал оглядываться — впереди была каменная стенка.

Автоматически чуть подал колени вперед, в момент толчка прилег на шейный гребень лошади. Зависли над стенкой, Саша замер в сложенной позе над холкой, успел разглядеть внизу: камень выщерблен и в углубление нанесло ветром да лошадиными копытами земли, на которой цветет сейчас пастушья сумка. Провожал взглядом крохотные, с мушиный глаз, треугольные стручочки, а сосредоточен был весь на одном лишь — не покачнуться. Когда перескочили, чуть разогнулся, присел слегка в седло и снова прислушался к тому, что происходит сзади.

Сзади — топот, три четких тяжелых прыжка и лошадиный всхрап: Мушкет одолел стенку, значит, чуть-чуть только отстает.

Выигрышная прямая, последний хердель — до столба триста метров.

И это препятствие Парадокс взял без всяких колебаний, разве что чуть натужнее взмахнул головой и шеей при приземлении и чуть погнулся передними ногами. Словно бы желая исправить эту погрешность, в последний момент вскинул голову вверх размашисто и могуче, легко выбросил передние ноги как раз в тот миг, как опустились на землю на их место задние.

Да, кажется, все, никаких уж неожиданностей быть не может.

Но этот чертов Мушкет, этот дьявол Николаев!.. По дикому реву трибун Саша понял, что Олег достает его.

Мимо полосатого столба пронеслись вместе. Когда развернулись в паддок, Олег на Сашин вопрос — кто первый? — гримасу скорчил, по которой можно было бы судить, что он сомневался в своей победе, однако не решался утверждать наверняка. И судьи ответить на этот вопрос сразу не смогли, долго молчали на своей каланче: определяли победителя по фотофинишу.

Сообщили, что при одной и той же резвости Мушкет отбил ноздрю у Парадокса.

Это же надо — ноздрю! Да чтобы ее рассмотреть — микроскоп нужен! Саша был огорчен и рассержен — он был уверен, что судьи украли у него победу.

Трибуны долго не могли успокоиться, свистом и криком выражали свое несогласие так сердито, что Николаев даже постеснялся делать круг почета.

Глава четвертая

1