Тяжелый понедельник

От одного этого у любого резидента могут начаться ночные кошмары. Тай вспомнил одного своего коллегу-резидента, вечно волновавшегося и грызущего ногти парня по фамилии Ковальский. Среди резидентов ходила шутка, что «очко» у Ковальского играет так жестко, что если ему в зад засунуть уголек, то можно получить алмаз. Чтобы его «успокоить», они однажды подмешали Ковальскому слабительное в кофе. Он полдня провел в туалете, но после этого стал нервничать еще больше. Для Ковальского приобретать знания означало готовиться к чему-то невиданному и непредсказуемому. Что, если во время операции вдруг обнаружится, что у больного цирроз печени? Что, если во время операции на сердце обнаружится какое-то его невыявленное поражение? Если в медицинской литературе встречалось упоминание о том, как перепутали кишечную непроходимость с аппендицитом, Ковальский непременно находил именно эту статью. Заучивая материал, он клал рядом с собой апельсиновые дольки, так как где-то прочитал, что обонятельная стимуляция улучшает память. Не удовлетворившись восемнадцатичасовым рабочим днем, бедняга начал принимать модафинил, чтобы не уставать от длительного чтения. Если этот препарат помогает пилотам стратегических бомбардировщиков облетать без сна половину земного шара, а потом возвращаться обратно, то неужели он не поможет в такой безделице? Ковальский сильно похудел, побледнел, в глазах появилось затравленное выражение. Он стал раздражительным, страдал от частых перепадов настроения. Однажды, выполняя холецистэктомию, Ковальский обнаружил, что у больного желчный пузырь находится слева. Очевидно, в журналах он не наталкивался на упоминание о такой анатомической аномалии. Он попросил санитарку вызвать дежурного хирурга, вышел из операционной, а на следующий день отказался от прохождения резидентуры по хирургии. Впоследствии Ковальский стал успешным дерматологом.

Тай был совершенно другим. Даже приступая к абсолютно новой для себя операции или оперируя очень тяжелого больного, он всегда сохранял хладнокровие. Даже если больной умирал – после операции, а то и на столе, – Тай знал, что сделал все как положено и даже больше и ему не в чем себя упрекнуть. Неужели он все это время себя обманывал? Не раздулось ли его «я» сверх меры, не закружилась ли голова от успехов, не утратил ли он способность к здравому суждению? Не эта ли самоуверенность позволила ему убить Квинна Макдэниела?

Тай посмотрел на больную, на трубки, торчавшие из ее носа – единственной видимой части лица. Все остальное было прикрыто синеватым операционным бельем. Он не чувствовал даже следа былой уверенности, мозг был отуманен страхом, руки оцепенели и не слушались – руки, служившие предметом зависти всех хирургов больницы. Такой же страх он испытал две недели назад, когда засомневался, какой клипсой воспользоваться, когда оперировал аневризму. Но теперь было еще хуже. Теперь он был просто парализован. В душе медленно вскипал гнев.

Он повернулся к старшему резиденту Макрайану:

– Мак, вы готовы выполнить эндоскопическую операцию?

Глаза резидента над маской округлились от удивления.

– Конечно, Тай.

Это был просто дар судьбы. Конечно, резиденты всегда хотят делать больше, чем им доверяют, но хирурги обычно заблаговременно предупреждают своих резидентов о новой задаче. В данном случае такой подход был бы просто необходим.

– Я буду вести вас.

Тай был уверен, что Мак проштудировал гору литературы об эндоскопических операциях на мозге. Мак встал рядом с Таем и принял из его рук инструменты.

– Привыкните к ощущению, подержите в руке эндоскоп.

Шаг за шагом он провел Мака через всю процедуру, восхищаясь – не без зависти – хладнокровием и выдержкой молодого врача.

После того как Сэнди Шор увезли в послеоперационную палату, а Мак принял душ и ушел домой, Тай долго еще сидел в раздевалке, проклиная себя за бесхарактерность и отсутствие уверенности в себе. Он пошел в медицину по двум причинам: быть лучше, чем врачи, позволившие умереть его брату, и обходиться с близкими больных лучше, чем обошлись с ним и его матерью. Так поспешно взять мальчика в операционную, забыв о необходимых исследованиях, – непростительная ошибка даже для новичка. Хуже того, эта ошибка дорого обошлась мальчику и его матери.

Он сбросил хирургическую форму и бросил ее в корзину с грязным бельем, оделся и вышел, с такой силой хлопнув дверью, что замок не защелкнулся. Тай снова закрыл дверь и направился к выходу из больницы.

Глава 13