Тяжелый понедельник

Когда Виллануэва вошел в комнату 311, Бак Тирни уже стоял перед собравшимися хирургами – прямой как жердь, плечи развернуты, ноги на ширине плеч. Знакомство Тирни с армией ограничивалось прохождением курсов по подготовке офицеров резерва, но в поведении он охотно подражал военным и вел себя как генерал, напутствующий свои войска перед решающим сражением. По его мнению, так оно, собственно, и было. Жить – это значит побеждать, склоняя людей на свою сторону.

– Очень рад видеть вас здесь. С удовольствием угостил бы вас яичницей и жареной картошкой.

Врачи уже привыкли к доморощенным шуткам Тирни и не отреагировали.

Тирни качнулся с носка на пятку и продолжил:

– Хочу кое-что сказать в ответ на соображения, высказанные здесь в прошлый раз доктором Саксеной. Если вы помните, она предложила не пускать в операционные представителей производящих оборудование фирм. Сразу хочу оговориться, что речь пойдет не о докторе Саксене, которую я считаю выдающимся врачом.

Сидевшая рядом с Хутеном Сидни ощетинилась.

– Поймите меня правильно, – продолжал между тем Тирни. – Я ни в коей мере не хочу унизить достоинство врачей и подвергать сомнению их способность принимать решения, но факты – упрямая вещь. Признает это доктор Саксена или нет, но правда заключается в том, что представители фирм могут знать о стентах, протезах и искусственных суставах больше, чем хирурги. Представитель фирмы может знать о конструкции искусственного клапана больше, чем даже вы, доктор Саксена.

Сидни встала с места и подняла обе руки, как сбившийся с пути автомобилист, пытающийся привлечь к себе внимание мчащихся по дороге водителей.

– Доктор Тирни…

Но Бака было уже не остановить.

– Представители фирм следят за эксплуатацией своей продукции, они видели множество операций с применением своих изделий. И если они проведут пару часов в операционной, то это только пойдет им на пользу, а в конечном счете на пользу нам.

– Доктор Тирни, если позволите. – Сидни изо всех сил старалась быть вежливой. – Как врачи, только мы можем решать, в каком лечении нуждаются наши пациенты.

– Никто не говорит, что вы должны беспрекословно следовать их рекомендациям.

– Бак, хотите вы признать это или нет, но представители фирм влияют на решения врачей, и влияют не без пользы для своих кошельков. Около года назад, во время операции протезирования коленного сустава, врач по совету представителя – для того чтобы протез лучше встал на место – выпилил лишний участок большеберцовой кости. Результат оказался весьма плачевным.

Некоторые из собравшихся закивали в знак согласия. Ортопед, о котором не называя его, вспоминала Сидни, доктор Джозеф Полански, сидел молча, глядя перед собой, словно он тут был ни при чем.

– Я помню этот случай, – сказал кто-то в заднем ряду. – У женщины на всю жизнь осталась хромота.

Бак поднял руку.

– Вы пристрастны, доктор Саксена. Я могу привести не один десяток примеров, когда советы представителей фирм были не только разумны, но и позволили улучшить исход операций.

Послышался одобрительный шепот. Один из хирургов громко произнес:

– Некоторые из этих ребят вполне приличные люди – например, Трой Ричардсон из «Браво-Дивайсиз». Я однажды неправильно расположил винт в пяточной кости, и Трой указал мне на ошибку.

Тирни посмотрел на Сидни и сделал жест в сторону этого хирурга, словно ссылаясь в суде на вещественное доказательство. Но Сидни не дала сбить себя с толку и обратилась к сидевшим рядом с ней врачам:

– Я понимаю, что каждый делает свою работу, но хотим ли мы полагаться на мнения бывших футболистов и президентов феминистских организаций, которые говорят нам, что мы должны, а чего не должны делать в операционной?

– Свое дело они знают, – возразил Тирни.

– Вот именно, они знают свое дело. Они хотят проникнуть в операционную, чтобы каждый раз убеждать нас, что их дело – их оборудование – единственное, каким мы можем пользоваться. Но что, если мы воспользуемся изделиями другой компании?

– Не знаю, как вы, доктор Саксена, но я никогда не позволю представителю фирмы влиять на мои решения.

Посыл был ясен: Сидни Саксена возражает против присутствия представителей фирм из глупого упрямства.

– Вы допустите присутствие в кабинете врача медицинского представителя фармацевтической компании, который вслух дает советы назначать лекарства своей компании? – спросила Сидни.

– Вы сейчас говорите о терапии. Да, эти слабаки-терапевты так беззащитны, что их надо всячески оберегать.

Аудитория рассмеялась.

– Но мы, – самодовольно провозгласил Тирни, – хирурги.

Мужская часть аудитории шумно выразила свое одобрение.

– Вот теперь он говорит дело! – сказал один из хирургов.

Сидни горестно покачала головой. Тирни побеждал ее своей дешевой демагогией. Ощущение было не из приятных.

Доктор Виллануэва оторвал от стула свое огромное тело, немного воодушевив Сидни.

– Бак, я надеюсь, что ваши аргументы не сдобрены десятимиллионным взносом компании «Браво-Дивайсиз» на поликлинику «Браво» в новом кардиохирургическом корпусе больницы?

Тирни побагровел:

– Доктор Виллануэва, я отметаю ваши инсинуации. Вы оскорбляете мою честь, и я не собираюсь молча это терпеть.

– Вы что, принц Уэльский? Это не ответ!

Бак шагнул к Виллануэве, но теперь встал Хутен:

– Довольно, джентльмены, возьмите себя в руки. – Хутен обернулся к собравшимся:

– Мы решим этот вопрос голосованием. Поднимите руки те, кто не желает видеть в операционной представителей компаний медицинской техники.

Руки подняли полдюжины врачей – среди них Сидни, Тина и Виллануэва.

– Кто против и хочет сохранить нынешнее положение?

В зале взметнулся лес рук. «За» проголосовали оставшиеся сорок с лишним человек.

– Всё, вопрос закрыт, – авторитетно произнес Хутен.