Тяжёлая вода (СИ)

Решение между жизнью и смертью принять оказалось очень просто. Пленники разом изъявили желание служить в команде Козла. По правде говоря, Джаг теперь и не думал, что кто-то не захочет перейти на его сторону: теплых чувств к власти эти люди явно не испытывали, и судьба как раз подарила им шанс на новую, в определенной степени вольную жизнь.

Джаг отправил Марну принести записную книгу и оставил заметно повеселевших пленников на попечительство Атаульфа и его людей, а сам двинулся по палубе захваченного корабля.

Из трюма как раз показались группы людей, отправленных на поиски добычи. Кто-то нес сундуки и бочонки, в капитанской каюте Сурбалла обнаружила рундучок с королевскими ассигнациями, пару мешков с монетой (с тысячу такатов будет, оценил Джаг по весу), какие-то драгоценности. Но в целом добыча оказалась не слишком богатой. А так бывает редко. Авантийские суда, идущие из метрополии в колонии, обычно везут на борту чеканное золото. Звонкую монету с королем и львом, которую чеканить во всей империи дозволено только Гратскому монетному дому, и которой купцы намереваются расплатиться за товары, которые купят в колониях и повезут в Авантию и продадут там по тамошней цене, втрое, если не впятеро дороже, чем купили здесь.

Причина такому скудному улову обнаружилась чуть позже, когда с нижней палубы явился Борво Глазастый.

— В трюме невольники, капитан! — сказал он.

— Вот как, — Джаг осклабился. — Стало быть, нам повезло. Сучка Улирет найдет нам покупателя на раз через своего приятеля Жузана. А может, и без нее обойдемся, потому как, чую я, с Жузаном мы вскоре и сами повидаемся — по тому, другому делу, которое по доставке … Сколько их там? Если попались хорошие черномазые, можно такатов по триста за рыло выручить…

— Душ сто будет, — сказал, чуть смутившись, Борво, — только… э-э… они не черномазые, капитан.

Джаг замер.

— Не понял. Что, белые что-ли?

— Ну… как сказать…

— Говори, как есть, Борво. А то я уже слегка упускаю смысл разговора…

— В общем… сдается мне, это чавалы, капитан…

Кому придет в голову делать рабом чавала? Из них получаются плохие рабы. Бестолковые, бесполезные, необучаемые и злые. Всю свою жизнь чавалы странствуют. А вернее сказать, бродяжничают. Бродят по всему свету, разъезжая в таборах под тентами крытых повозок. У этого народа нет родины. Их дом — табор. Их земля — колея от колес. Они не знают ремесла кроме воровства, колдовства и обмана, но даже и ими заработать не способны. В крови у чавала буйство, пьянство, разврат. В головах их — лукавость и зловредное хитроумие. Их не привечают в честных селах и городах, гонят прочь поганой метлой, потому как известны они во всех людских землях как мошенники, бандиты и карманные воры. Жизнь чавала — это один день. Они не утруждают себя заботой о будущем или мыслями о прошлом. Жизнь не учит их ничему кроме навыков карманной кражи, шпилерства и мастерства обмана. А сами они не хотят от жизни ничего, кроме как слоняться везде и мозолить людям глаза, выпрашивая подаяния, бесстыжим образом играя на жалости и сострадании.

Чавал не построит себе дом, не заведет семью и хозяйство. Вместо этого, все добытые деньги он спустит на пропой и не в масть дорогие ему цацки. Они ходят во рванье, но при этом на их пальцах сверкают золото и камни, а на шеях — золотые тристы. А уж если чавалу хватает денег и на дорогую одежду, то можно быть уверенным: он купит самую хвастунски богатую и самую дурновкусную. Скандалы у чавал вспыхивают по самым пустяковым поводам и часто решаются самым несоразмерно кровавым способом. Эти бесноватые гады готовы по любому делу хвататься за ножи и с большой охотой пускать недругов, а чаще — друг друга на колбасу.

И они дурно пахнут.

Вот и все, что Джаг знал об этом народе.

Ему трудно было поверить, что кто-то догадался использовать их как рабскую силу. В работе они были совершенно ни на что не годны. Обучать их ремеслу без толку, к науке и хоть какой-то работе они глухи. Разве что, на рудники их можно приспособить. Махать киркой — тут никакого ума не нужно.

Да, только на рудники и сгодятся, думал Джаг, глядя, как на палубу выводят закованных в кандалы невольников. Целая толпа чавал стояла прямо перед ним, и все в кандалах. Сколь бы ни было это необычно и странно, с реальностью не поспоришь.

Кроме всего прочего растаяли мечты Джага о том, чтобы выручить за них солидный куш. Цена за рабов для рудников будет самая низкая, а такса посредникам типа Жузана сожрет как бы не половину от и так не высокой стоимости.

И ладно бы так. Все же, какую-никакую, выручку с них поиметь можно. Но неприятности на этом не заканчивались.

Из трюма, расталкивая рабов, выбежал обеспокоенный Кужип.

— В трюме вода, капитан Дужаг! — сообщил он.

— Зараза! — прорычал Джаг. — И что, эта лохань теперь пойдет ко дну?!

— Да нет, — Кужип помотал головой. — Ваба говорит, там только трещины. Вода сочится, но заливает не сильно. Можно их заделать, но уйдет время.