Тяжёлая вода (СИ)

Но Джаг не знал, может ли называться авантийцем в полном значении этого слова. Он отнюдь не испытывал преданности своей короне, и не был рад авантийскому флагу на горизонте. Впрочем, то же самое можно было с уверенностью сказать и о его спутниках. Раз уж они оказались тут, рядом с ним, едва ли кто из этих двоих был рад повстречать в море суда под флагами своих стран. По древнему закону любое судно под флагом имело экстратерриториальность, то есть, являлось территорией своей страны, даже в порту другого государства.

А каждого из этих двоих, что лежат со мной в этой канаве, думал Джаг, на родной земле ждет либо тюрьма, либо плаха.

Найти город и подобраться к нему не составило труда. Но вот попасть внутрь, как оказалось, было уже не так просто. Он был окружен крепостной стеной, в высоту метра четыре. Врата большого барбакана были распахнуты, и через них то и дело проходили люди — крестьяне и фермеры с телегами и поклажей, работники лесоповалов, добывающих янтарное дерево, проехал даже разъезд конных — наверное, с посланием в какое-то дальнее поселение на острове. Но не все было так просто. На воротах нес дежурство добрый караул. Джаг насчитал двенадцать человек. Шесть внизу, контролировали входящих и выходящих, и шесть наверху, на барбакане и стенах, готовые опустить ворота веревочным механизмом и дать по неприятелю залп из мушкетов. Один из шестерки нижних был офицером, начальником караула, и, судя по выправке, достойным. Караул свой он поставил строго и профессионально. Его стража не дрыхла у стены, сдвинув треуголки на глаза и раскрыв рот корытом. Службу несли как подобает по уставу — двое солдат на страже у ворот, двое сидят на табуретах, но с оружием наготове, а еще двое отдыхают, но не спят. Через два часа сменяются. Больше того, сам офицер почти не садился, все время был на ногах, совсем не уставал и не терял бдительности, подавая своим людям пример.

Было б таких людей в армии побольше, то не была б она таким говном, думал Джаг.

Но сейчас его угораздило из тысяч гнилых и дерьмовых офицеров нарваться на честного, каких единицы.

Когда стало ясно, что у этих ворот ничего не добьешься, Джаг отправил идальго и Гаскара вдоль стены в обе стороны, разведать, нет ли другого входа в город.

Идальго вернулся почти сразу — его стена заканчивалась метров через триста по лесу и выходила к отвесному морскому берегу. Стена завершалась мощной башней, фундамент которой уходил глубоко, а дерн вокруг нее со стороны моря был специально срыт, и прокрасться было никак нельзя. Разве что проплыть. Но и этот путь был закрыт — со стороны моря стена продолжалась почти до самых причалов, видневшихся вдалеке.

Гаскар вернулся спустя два часа и рассказал, что другой вход действительно есть, только охраняется он гораздо лучше этого, охраны там человек двадцать.

По всему выходило, что путь в город лежит с этой стороны. Стоило попытать счастье. Попробовать пройти, представившись… Кем? Крестьянами?

Поразмыслив, Джаг решил, что эта идея если и приведет их в город, то только в кандалах, и прямиком в тюрьму.

А потому, оставался последний способ. Сугубо пиратский.

Дождавшись, когда солнце начнет клониться к закату, небольшая банда Джага приступила к делу. Гаскар Монтильё отличался зорким глазом, да и Герера был отнюдь не слепец. Понаблюдав за стеной, они пришли к заключению, что охраны для такого длинного участка тут не так уж много. При везении и должной дерзости получится проскочить. Надо лишь подгадать момент, когда стражи на стенах будет меньше всего. И тут помогло то, что Джаг служил в армии.

Такой момент он знал. Это ежедневный развод караула, который в авантийской армии происходил в шесть часов вечера.

Здешняя стража традициям не изменяла. По поведению солдат — все были расслаблены и ожидали, когда уже придет смена, — Джаг и его подельники определили, что время настало.

Герера осмотрел стены — никого. Само собой. Едва ли кому из солдат захочется обойти стену лишний раз перед самым разводом, ведь смена может подойти в любую минуту, и всем лучше быть на месте, чтобы ни одного мгновения сверх положенного не задерживаться в изматывающем суточном карауле.

— Ну, давай! — сказал Джаг.

Идальго скользнул из кустов и в десяток шагов стремительной тенью одолел полосу вырубки возле стены. Раскрутив в руке кошку, он забросил ее наверх. Не удалось. Кошка звякнула железом о камень и упала назад.

Джаг чуть не заорал матом. Этот звон показался ему громом среди ясного неба, и вся стража должна была сбежаться на него. Лишь продышавшись, он смог слышать звуки леса, которые его окружали, и понял, что едва ли кто мог разобрать одинокий странный звук среди непрерывно доносившихся отовсюду голосов островных птиц и зверьков.

Герера подтянул кошку, раскрутил снова и таки забросил на стену. Подергал — держится. Сразу повис на ней, схватил обеими руками, и полез наверх, отталкиваясь ногами от стены. На подъем у него ушло полминуты. Оказавшись на стене, он махнул рукой в условном жесте — все чисто.