Тяжёлая вода (СИ)

Соответствуя местному жилью и государственным зданиям, в городе были восхитительные таверны. Толстый крокодил был, наверно, лучшей из всех, какие Джаг видел в своей жизни. Огромная просторная зала с высоким потолком, освещенная тремя большими люстрами с сотнями свечей, а на стенах, к тому же, плотно висели застекленные светильники, так что светло было тут как днем в любое время суток. Каменный пол — ровный и приятный, из хорошо подогнанных и отполированных булыжников, столы застелены скатертями, которые, похоже, постоянно стирают — Джаг не видел на них ни пятна. Каминов тут было сразу два, большие, на противоположных сторонах залы, и в них потрескивали свежие сухие поленья.

Да-а, думал он, в таком заведении и матом ругаться стыдно, не то что буянить да крушить людям морды. И, как я погляжу, публика сюда ходит не за этим. Не для того, чтобы грязно напиться и орать похабные песни в обнимку с друзьями-баранами. Нет, тут было культурно. Была сцена, где выступали музыканты и певцы, вино и еду к столам разносили не трактирные девки, а натуральные официантки, да и человека за барной стойкой, одетого в дорогой, с золочением, сюртук, считавшего вина в шкафу у стены, язык не повернулся бы назвать словом, пахнущим потом, пригоревшей курятиной и сальной тряпкой для протирания стаканов — трактирщиком. Мэтр, и никак иначе.

Джаг посмотрел на своих спутников — сначала на Гаскара, тот, поджав губу, изучал своей лисьей физиономией представший перед ним интерьер, потом на Гереру — тот немного изменился в лице, стал меньше морщить нос, будто у него теперь не так сильно воняла дерьмом верхняя губа.

Вы правы, парни, подумал Джаг, это место — не то, что мы привыкли видеть. Здесь все блестит и светится. Но не стоит падать в благоговении на колени. Хозяин этого места, может и мэтр, но и с такими сволочами, как мы и мессера Улирет, поякшаться тоже не прочь.

Джаг кивнул своим людям и направился прямиком к Мэтру. Гаскар и идальго двинулись следом. Мэтр словно спиной почуял их приближение, повернулся к ним, учтиво представился сам и свое заведение.

— Добрый вечер, да, — сказал Джаг совершенно безучастно, и наклонился поближе к хозяину: — послушай, мэтр. Мы тут по делу.

— Осмелюсь спросить, по какому же?

— Мы от третьей дочери…

— А… — Мэтр мягко кивнул, опустив веки, и кивком подбородка указал направление: — в таком случае, вас ожидают. Вон тот миссир за столиком у самого края залы….

Больше слов Джагу было и не нужно. Он направился к указанному человеку. По нему, думал Джаг, сразу и не скажешь, что поднялся на лесоповале. Физиономия гладко выбрита, с подкрученными холеными усиками, отличный, хоть и на вид скромный сюртук, на шее белоснежный шелк… Но под аристократическую моду не подходила его комплекция — излишне широк в плечах, шея крупная и мощная, ей явно мал повязанный по моде шелковый платок. И руки — они, знал Джаг, всегда говорят о мужике главное слово. У этого руки были крупные, но сухие, с хорошо видными сухожилиями и венами, пальцы узловатые, на них огрубевшая и растрескавшаяся кожа. Этот человек долгое время работал топором, прежде чем стать начальником у бригады, и при этом обладал достаточным умом, чтобы собрать свою собственную бригаду и начать зарабатывать настоящие деньги, без лишних посредников и начальников над собой. Таких людей Джаг уважал — он не знал, как в других странах, а в Авантии — чтобы жить как человек, надо найти в себе волю послать ко всем собакам любых накрахмаленных и напудренных разбойников в париках, что хоть как-то связаны с правительством и королем.

Джаг сел к нему за стол без лишних слов. Он точно знал, что с такими людьми, как этот, проблем не бывает. Деловой — такими словом, пусть, немного с бандитским оттенком (куда ж без этого в таком-то деле), Джаг бы его назвал. Деловые — не качают права, не кривят рожу и не паясничают. Они говорят по делу.

— Я от третьей дочери.

На это Деловой кивнул.

— Меня зовут Тагарл.

— Джаг.

Рукопожатие было крепким, но иного от бывалого лесоруба, привыкшего к древку топора в руках, Джаг и не ожидал.

— Покажи, где твой корабль, — сказал Тагарл.

Джаг мысленно усмехнулся.

«Каков ты скор, приятель. Ну уж нет. Первый ход делай ты»

— Лучше скажи, сколько у тебя товара?

— Триста брусьев, по десять метров каждый, — ответил Тагарл без тени сомнения. По всей видимости, он тоже понял, что Джаг — не шпик, а тот, кем назвался. А как иначе? Не был бы он умен и прозорлив, едва ли соорудил бы столь опасное дело, как подсудная контрабанда.

— Третья дочь говорила про две тысячи метров.

— Получается, мы перетрудились?

— Ничуть. Это даже лучше.