Тяжёлая вода (СИ)

Обо всем этом Мигит думал уже много раз, и каждый раз приходил к одним и тем же выводам: первое — Лейсу можно доверить свою жизнь больше, чем самому себе, второе — страшный черный наряд исключительным образом подходит к его новой работе.

Впрочем, были и недостатки. Зимой в нем было холодно, а летом — жарко. И он не выполнял свою главную функцию — не скрывал личность. Вроде, воротник достает прямо до глаз, а треуголка скрывает голову, и лица почти не видно. Но почему-то все всегда его узнавали. Даже те, кто, казалось бы, знать его не должен.

Но в последнее время у Мигита не было времени на то, чтобы всерьез задумываться о деталях своего гардероба. Теперь у него были уроки.

Уроки! — думал он иногда. — Мне же двадцать три года! Я что, малое дитя, чтобы учиться на уроках?

Лейс, на этот невысказанный вопрос отвечал, что учиться никогда не поздно. Может, он был прав. У Мигита не было времени даже на то, чтобы подумать над этим. Не было времени даже на то, чтобы разобраться, как это он оказался втянут в это!

Стараниями Лейса (и, видимо, за деньги заморской компании), Мигита устроили обучаться в Гратский Университет Наук. Но не на обычный многолетний путь обучения. А на специально подготовленный для него. И это обучение стало каторгой. Восемь часов в день Мигиту преподавали науки, о каких он в жизни не слышал. И не кто-нибудь, а признанные мэтры, известные на всю Авантию, да и за ее пределами.

Мигит изучал математику. Крайне странную и удивительную науку о том, как сделать простое сложным. Мэтр чертил ему графики функций (Мигиту пришлось запоминать произношение многих понятий из математики, потому что слова были чужеродными и неестественными), и учил, как найти на ней сначала координаты точки, потом заставлял строить графики функций по их выражению сначала в цифровой таблице, а потом и самому вычислять координаты точек, подставляя цифры из ума в запись формулы. Странно, но у Мигита получалось. Уже через неделю он почти не задумываясь чертил кривые полосы, и мэтр кивал головой. Дальше пошло тяжелее. Мигит и во снах не мог представить себе, что люди способны определять столь оторванные от жизни величины, как скорость изменения функции и скорость изменения самого изменения функции! Однако, умелый мэтр наглядно пояснил ему, в чем физический смысл:

Если судну надо пройти какое-то расстояние, то оно пройдет его за какое-то время с заданной скоростью. И чем больше времени пройдет, тем больше проплывет судно по морю со своей скоростью. Это и есть функция. Пройденное расстояние за прошедшее время.

Но одно и то же расстояние корабль может пройти за разное время в зависимости от того, насколько благоприятствует ему ветер. И то, насколько изменится расстояние за заданный отрезок времени, и есть изменение функции. Это скорость.

При этом, корабль никогда не идет с равной скоростью, потому что паруса не могут разогнать его с места до должной скорости сразу, как не может и внезапный штиль моментально его затормозить. Так что, количество ветра в парусах, а, стало быть, и скорость судна, меняются со временем. И это изменение — есть изменение изменения. Рост или падение скорости.

Для всего этого у мэтра были названия. Сама по себе функция движения — это изменение расстояния. Изменение зависимости расстояния от времени — скорость, а изменение скорости — ускорение.

Через силу, и это давалось Мигиту. Уже через неделю он уверенно рисовал графики изменений, и мэтр вновь скупо кивал, признавая его верные ответы.

Помимо этого, Мигит изучал и другие науки. Но после математики все они казались простыми. Другой мэтр обучал Мигита занятной науке о движении, где и пригодились знания об изменениях. Он приносил странные механизмы и показывал, как они работают. Мигиту не составляло труда проследить схему движения механизмов и зарисовать ее на бумаге. А когда перешли к математическим схемам, мэтр даже удивился, как быстро Мигит все схватывал. Еще один университетский человек обучал Мигита весьма удивительной науке — статистике. И из его речей Мигиту она показалась главнейшей наукой во всем мире. Выполняя задания мэтра, Мигит чувствовал, что зашел очень далеко в те области знаний о бытие, куда доберется редкий человек во всем мире.

За свой короткий срок обучения Мигит резко менял свои представления о сущем. Он понял, что не сознания людей, а математика определяет все взаимосвязи в обществе. С удивлением осознал, что не удача, а строгие законы механики даруют кораблю ход, и с потаенным страхом усвоил, что не господь, а статистика точно знает обо всех намерениях людей и обо всех деяниях на белом свете!

И, вместе со всем этим, он вдруг осознал, каким несведущим глупцом был всю жизнь. Раньше он не верил в законы, кроме тех, что писаны людьми. Он не видел закономерностей и не привечал мысли о них, доверяясь случайности, но теперь понимал, что и случайности закономерны.