Тяжёлая вода (СИ)

— Это потому, что нас тут не было. Мы прибыли совсем недавно, чтобы повидаться с нашим другом, он живет здесь, на острове. Засесть в лучшей таверне города, как следует выпить… И вспомнить былые времена. Хорошие времена. Славные времена, не тот бардак, что творится сейчас в море Цепей. Не это беззаконие и разлад! Где людская солидарность? Где верность богу и короне? А вместо этого — одна лишь жадность, злоба и душегубие! В жуткие времена живем. Кошмар!

— Боюсь, тут вы правы, миссир, — внезапно согласился командир патрульных. — Времена сейчас тяжкие. Что ж, не смею больше вас задерживать, и прошу прощения за это недоразумение. Обычно мы не останавливаем для расспросов добропорядочных подданных короны. И будьте уверены, на улицах Порт-Лиля вы не встретите бандитов и разбойников. Кое где в мире еще действуют ночные патрули, и в них служат верные долгу люди.

На этом стоило бы и разойтись. Но один из патрульных оказался не в меру и совершенно не к месту наблюдательным…

— Миссир, по моему, этот человек в крови…

Солдат указывал на Гаскара. И он был чертовски прав. Действительно, одежда вокруг его раны была в кровавых пятнах. Он был в черном плаще, как и все остальные. Ночью, на черном, впитавшаяся кровь практически не видна. И все же, этот зоркий песий сын как-то ее разглядел в свете своего фонаря.

Главный собирался поднести свой фонарь, чтобы приглядеться. Но в этот момент издалека кто-то окликнул:

— Господа, у вас проблемы?

Джаг не узанавал темную фигуру, и оставалось только надеяться, что это не один из шестерок лонзовских бандитов.

Неизвестный приближался. Походка спокойная, спокоен и сам. Словно ему ничего не угрожало. Несколько шагов, и Джаг наконец понял, кто перед ним. Это был его новый компаньон. Тагарл, главарь недобросовестных лесорубов.

Зато патрульные его узнали сразу:

— Миссир Тагарл, нечасто вас увидишь на улице в такое время, миссир.

— А вы меня и не видели.

Звук монет, которые потрясаются в кошеле, не перепутать ни с чем.

— Ведь я знаю вас. Кто ж не знает. Вы в патруле не один год ходите. У всех семьи. У тебя — жена. У тебя — еще и малые дети. И у тебя тоже… Семья требует много денег, не так ли? И вот эти самые деньги, которых вам так не хватало. Дают — бери.

Тагарл деликатно опустил вторую часть известной поговорки, и она зловеще повисла в воздухе невысказанным, но весьма явным намерением.

И этот тип еще что-то рассказывал мне о том, что не имеет дел с пиратами? Да он такой же пират, как и я, только промышляет не на судне, а на своих двоих. Отличный человек. Мы с ним поладим.

— Действительно, парни, — сказал командир патруля. — Чего это мы тут торчим? Короче, двигаем дальше по маршруту.

Звук, с которым мешочек с монетами падает в руку тоже трудно с чем-то перепутать. Патрульные развернулись и зашагали прочь, словно никого тут не встречали. Как хорошо, что в патрулях служат верные долгу люди.

Такой исход был пределом мечтаний Джага.

— Я же сказал, ночью не выходить из города! — прошипел Тагарл.

— Возникли осложнения, — объяснил ему идальго, — и, вообще-то, нам бы сейчас не помешало немного гостеприимства. Мы же партнеры, не так ли?

Тагарл оглядел их всех троих по очереди. Джага, всего в синяках, идальго, который едва держался под тяжестью двоих тяжелых и немощных компаньонов, и Гаскара, который от бессилия даже голову поднять не мог.

— Идите за мной, — ответил Тагарл, и подхватил на плечо еле живого Гаскара.

***

Ночка вышла неспокойная.

Тагарл привел компанию в ничем не примечательный дом, разместил на чераке, там и оставил до утра. Кроватей здесь не было, но была соломенная подушка. Ее без всяких разговоров отдали Гаскару, а сами легли на полу. Отравленный мональф откровенно подыхал. Он уже давно не отвечал на вопросы, даже слова не мог выговорить. Джаг сомневался, что он вообще их слышит, но сердце его еще билось, кровь шла по венам, а значит, он был еще жив.

Хотя Джагу было не до него. Все оказалось хуже, чем он думал. Бандит-здоровяк как следует по нему прошелся. Джаг чувствовал, что сломаны ребра. Было больно даже дышать. Даже валяться без движения было чертовски больно. И жесткий пол тут не добавлял комфорта. Но скулить Джаг не собирался. Не той он породы.

Таких, как я, колотили, колотят и будут колотить, — думал он себе. И тут дело не в том, что я говорю или делаю. Нет. Это природа. Есть что-то такое в некоторых людях, что позволяет им влипать в неприятности на ровном месте. И если искать таких — то Джаг Марно первый в списке.

Не повезло, козлиный черт, не повезло!

Но, с другой стороны…

Джаг задумался.

Если смотреть с другой стороны, то повезло еще как. Уж второй раз я от лонзовских шавок ухожу живым. А немногие люди во всей империи могут похвастаться тем, что ушли от него живыми хоть раз!

Джагу хотелось выть от боли в ребрах при каждом вздохе. А на улице словно под стать настроению, тоскливо завывали собаки.

Ночка вышла здорово неспокойная.