Тяжёлград (СИ)

   ..... Пора рассказать об Айзиковичах. Проходя мимо запыленных, засиженных мухами стрельчатых окон готического дома, ни за что в них не заглядывай! Но если заглянул - пеняй на себя. Ничего хорошего ты в них не увидишь. Огромный холодный мрачный особняк, выстроенный по заказу нефтепромышленника и свечного дельца Марка Айзиковича, регулярно попадал в криминальную хронику. В этом доме вечно случались пожары, потопы, кражи. Сын Исаак сбежал в Америку, непонятно на что растратил миллион, а вернувшись, неожиданно выкрестился и стал жить в монастыре. Дочь Ева, стоило ей только выскочить из дорогущего пансиона, пригрозила побегом и заставила отца отписать ей долю наследства. Вскоре после этого старый Марк Айзикович умер, подавившись за обедом утиной костью. Дальше началась война, и его вдова, отправившаяся летом 1914 года в Иерусалим, умудрилась застрять на Востоке до весны 1916-го.

  Увидев Еву после двухлетней разлуки, мать оказалась потрясена и горда одновременно. Потрясена тем, что дочь пренебрегает приличиями, живет так, как ей вздумается. Горда - что состояние их ничуть не растаяло, неуклюжая девочка выросла, стала светской львицей, за которой волочатся, высунув язык, сынки нефтяных магнатов. Волка, правда, мать не приняли, Проходя мимо вольера, она старалась не смотреть в ту сторону.

  Как такое может быть, что у темноволосых смуглых родителей - светловолосая бледная дочь с синими глазами? Все просто. Настоящая Ева Айзикович умерла малышкой от свинки. К ним пришел Бруснивер, тогда еще сам сбивавший гробы, а не торговавший готовым товаром, и, не сказав ни слова, начал снимать мерку с девочки. Она показалась ему настолько маленькой, что Бруснивер даже растерялся. Гробовщику еще не доверяли детские гробы. Та, их Ева выглядела обыкновенной еврейской девочкой - кучерявая, с оливковой кожей и черными быстрыми глазками.

  Похоронили дочку тем же днем, а наутро в гостиную вошла кухарка и сказала: принесли большую корзину черешни, обернутую сверху листьями папоротника.

  - Но я не заказывал никакой черешни! - изумился свечной делец. - Это, наверное, ошибка. - Да и откуда черешня в середине февраля?

  Папоротники развернули. В корзине лежала хорошенькая беленькая девочка одного возраста с умершей Евой. На дне корзинки, под одеяльцем, нашли метрику. Девочка была законнорожденная, полька Мария Владислава. Ее отца-егеря убили вместо оленя, а мать уехала наниматься в большой город. С малышкой ее никуда не брали, а отдавать дочь в монастырский приют женщина испугалась.

   Айзиковичи почесали голову, да и оставили Марию Владиславу под видом своей дочери Евы. Метрику засунули в сейф и забыли о ней. Но голос крови забыть не удалось. Официально - еврейка Ева, а на самом деле - полька Мария Владислава предпочитала играть на улице, ее с дикими криками тащили вечером спать. Она встречала рассветы, тихонько притворив окно в детской. Сбегала с уроков, чтобы побродить днем по крестьянским полям или собрать в лесу мелкие цветочки. Просилась в горы - взяли ведь ее из деревушки в Карпатах, родилась она в охотничьем займище, на медвежьей шкуре. В гимназии лучшие гербарии были ее. Прочитав Дарвина, панночка захотела стать биологом и запросилась на женские курсы! Мечтала изучать эволюцию.

  Старый Айзикович тогда носился по особняку, возмущаясь, что никогда еще не видел дочь нефтяного и свечного дельца, занимавшуюся "дьявольскими науками". Дарвинизм он не признавал.

  - Это что, я обезьяна? Моя прабабушка Фейга - обезьяна? - возмущался он. - У тебя где хвост растет? Какие мы обезьяны?

  Старая кухарка вспоминала - кроме метрики и одеяльца на дне корзины валялся маленький оторванный хвостик ящерицы. Как он туда попал - неизвестно.

  ...... Панна Айзикович сама явилась ко мне.

  - Вы детектив? - спросила она.

  - Детектив - ответил я. - Но "Холмский и Уотсон" занимается поиском лиц,

  пропавших без вести. Если вы хотите, чтобы мы тайно следили за вашим женихом или уладили проблемы с наследством......

  - Нет, у меня нет жениха - надулась панночка. - Я хотела бы узнать - не поможете ли мне вернуть мое настоящее имя? Дело конфиденциальное. Хорошо заплачу.

  - Вернуть ваше имя? Но все вас знают как Еву Айзикович, дочь покойного Марка Айзиковича. Мы все покупаем ваши свечи и заливаем в лампы ваш керосин. Еще вы держите дома пантер.

  - Не пантер, а волчка-подростка, пока у него лапа не заживет.

  - Виноват. Так вы просто хотите поменять имя, данное при крещении?

  - Я еврейка - улыбнулась девушка, - у нас не крестят. Дело вот в чем.....

  Выслушав ее, я решил, что случай нисколько не экстраординарный, все это можно сделать, написав прошение с приклеенной гербовой маркой.

  - Закон, надеюсь, это позволяет, раз сохранилась метрика - обнадежил ее.

  Мы познакомились в среду, а в четверг я уже ходил влюбленный, несмотря на предостережения униатского митрополита. Думаю, даже сам Папа не переубедил меня, отшлепав красной туфлей. Что они понимают в женщинах, эти монахи? Им под каждой юбкой дьявол мерещится. Почему я обязан их слушать?

  Особо ухаживать за ней не умел. Да и чем удивишь дочь свечного дельца?