Тяжёлград (СИ)

  - Вот вам мазь от ревматизма - улыбнулся я, доставая банку патентованного снадобья. - Разотритесь хорошенько и больше меня не беспокойте, пожалуйста. Надоело. Я снова человек семейный, у меня жена нервная, а вы ходите, костьми гремите..... Уходите, пани Смерть. Вас дома ждут.

  - И правда, - ответила Смерть, забираясь обратно в шкаф - засиделась у вас, пора! Стенка шкафа и стена дома раздвинулись. Старуха, волоча свои американские ролики, проворно заскочила в образовавшуюся щель. Через минуту все было гладко.

  - А ты что, точно бессмертный? - поинтересовалась панночка.

  - Нет, конечно. Я ее обманул.

  - А если честно?

  - Ну.... Не знаю. Почему-то ей не удалось меня подрезать. Может, прыть постарела или настроение неподходящее.

  И все-таки душа моя мучилась - была ли это галлюцинация или нет? Чтобы развеять сомнения, я пришел к невропатологу Рафаилу Идлижбекову.

  - Старуха с косой и на роликах? - переспросил он. - Это, наверное, шутка. Кому-то захотелось вас напугать перед судом. Вы ведь собираетесь выступать на процессе Альхецкого?

  - Суд скоро - ответил я, - только непонятно, для чего весь этот маскарад с ряженой бабусей, если меня можно убрать по-тихому, толкнув, например, под трамвай? Для чего такие сложности?

  - Здесь все может быть. Недавно один припозднившийся гуляка провалился в болото прямо на улице, в не самое позднее время, на глазах у прохожих! Шел, оступился, грохнулся в вонючую канаву, под которой оказалась зыбкая трясина. Почвы неустойчивые, жадно впитывают бесконечно льющуюся с небес влагу, становясь настоящей трясиной. Есть такие гиблые точки на окраинах. Сколько ни засыпай - все равно открываются. Суеверы зовут их "окнами бездны".

  26. Золотая соль.

  Неудачи с сомиком, плавающим в растворе настоящего золота, недолго огорчали ретушера-алхимика. Простив приятеля, нахально проглотившего его чудесную рыбку, он затеял новую серию колдовских опытов. Вечерами, плотно задернув свой полог с солнцем и луной, бывший почитатель панны Айзикович развлекался кристаллизацией солей. Это были не обычные химические реакции из учебников по неорганической химии. Алхимик с редкой фамилией Ожига должен был напирать на прокаливание, но жар вредил нежному искусству фотографии. Хозяин строго-настрого запрещал ему жечь и жарить в мастерской. Про выпаривание солей металлов при большой влажности на огне спиртовки он ничего не говорил.......

  Эксперимент был в разгаре, и пан Арвид (имя свое он не любил упоминать и мы тоже не будем), уставший за день, уже почти задремал на рубеже утра и ночи, часа в четыре. Веки его слиплись, глаза отяжелели, внутри них, в первобытной темноте, пульсировала яркая тонкая сетка, пальцы расслабились. Вода в склянке выкипела, а спиртовка все горела, раскаляя соль до шипения, до противных летучих паров. Запахло гарью и больницей. Обгоревшие до коричневатости комья выпаренной соли разлетелись на куски. От хлопка ретушер-алхимик проснулся. Прошло всего минут 10, но мини-лабораторию он не узнавал. Спиртовка опрокинулась на пол. Уже тлел красно-черный гуцульский коврик, изображавший не то гигантских муравьев, не то шаманские пляски. Мерзкая вонь висела над уровнем стола плотным горным туманом. Шмотья уже почти черной соли (к счастью, он ее экономил, взял мало) прилипли к стенам. Дотянувшись до оконной задвижки, химик-любитель жадно втягивал мокрый ночной воздух.

  - Хозяин узнает - убьет - вспомнил он. - Надо срочно убрать.

  Коврик он повесил сушиться во дворе фотосалона. Стены кое-как удалось подчистить и подмазать, чтобы обгорелые точки виднелись только при пристальном разглядывании. Спиртовка починке не подлежала. Расколошмаченные колбы мрачно сгреб в мусорное ведро.

  - Еще один провал - сказал он самому себе. - Интересно, сколько еще я ошибусь?!

  Но эта ошибка стала нечаянным открытием. Забывшись беспокойным сном, алхимик не проснулся даже тогда, когда уже пришел фотограф и распахнул ставни. Не услышав за пологом привычного бормотания (утро Ожига частенько начиналось с молитв и проклятий), он пошел будить коллегу - и застал его спящим. Еле проснувшись, ретушер вяло уронил голову в ледяной воде, отофыркался, попил морковного отвару и приступил к работе. В тот день, как назло, было много работы. Только вечером, решив наконец перекусить, ретушер-алхимик толкнул ногой мусорное ведро.

  - Зря я его вчера не вынес - пробормотал он. - Хм, почему оно светится? Или это от лампы?

  Ведро действительно светилось мягким зеленоватым светом, похожим на свет лесных гнилушек. Если б то были соединения фосфора!