Тяжкие телесные

– Понимаете, выходит так, что я её видел живой последний. Ну, почти последний. Там ещё один человек был. Из-за того, что я видел, как она с этим человеком в сторону леса уходила, мне и не верят. Говорят, я выдумал всё, чтобы себя выгородить. Я в тот вечер в мастерской поссорился с Олей. Все это слышали. Потом мы все из мастерской ушли, а она осталась. Я тоже ушёл, но потом не выдержал и вернулся. Помириться хотел. Сел на лавочке, через дорогу от ДК, ждал, когда она выйдет. И через двадцать минут Оля вышла… но ни одна, – понимаете? – а с ним. Я не хотел, чтобы слышали, как я с ней буду разговаривать, отношения выяснять.

– Почему?

– В общем, я хотел извиниться за свою грубость. А тут он. Ладно, думаю – ей в одну сторону, ему в другую. Вышло по-другому. Они вместе пошли, да при том в противоположную сторону от нашего микрорайона вообще. К лесу. А что там им так поздно делать?

– Действительно – что?

– Вот я и не знаю что. Ребята мне не верят, грозят ещё.

– Так кто этот человек, говоришь, был?

Лёша, на несколько секунд замолчал, погрузившись в свои переживания. Он колебался – сказать или не сказать Томину самое главное, открыть то, что его так мучило, не давало жить. Желание освободиться от груза пересилило.

– Ильич.

– Ильич?

– Да.

– Ничего не понимаю. Зачем они в лес-то пошли?

– Вот то-то и оно, что в темноте им там делать нечего.

– …Подожди, а днём, значит, там было что делать?

– У мастера там полигон.

– Где? Подожди, что за полигон?

– Где? Да на той самой поляне, где Олю нашли.

– А полигон?

– Мне будет вам трудно объяснить. Он вместе с нами там разные штуки испытывает.

– Понимаю. Я видел он мотор ремонтировал. Ты про эти штуки?

– Да, только это не мотор.

После того как Лёша заявил, что Ильич у себя в мастерской чинил не мотор, и вообще не чинил, а готовил к испытаниям, он выдал такое, что Толин не поверил своим ушам, настолько бредово и нелепо это звучало. Следующим утром инспектор явился на Петровку и сразу же пошёл в кабинет к Флагманскому. Он хотел выложить ему всё, что узнал, и совместно с ним прийти к решению – что делать дальше. Как раз и результаты комплексной экспертизы места преступления и тела погибшей девушки подоспели.

В акте экспертизе трупа говорилось, что Оле хирургическим путём удалили матку, почки, легкие и сердце. Причём, когда начали операцию, она ещё находилась в сознании. Мало того, ампутацию внутренних органов проводили не скальпелем, а неизвестным инструментом. Края ран словно прижигали паяльником, с тем отличием, что порезы получились ровненькими до невероятного. Но на этом сюрпризы не заканчивались. Ткани тела трупа сильно фонили. Другими словами, тело почему-то оказалось радиоактивным. Получив такие неоднозначные данные, группа экспертов, вооружившись счётчиками Гейгера, отправилась на поляну с фиолетовыми цветами. Поляна излучала радиацию на порядок сильнее, чем мёртвое тело. Конкретного источника радиоактивного заражения обнаружить не удалось. Радиация словно висела в воздухе, заодно облепив невидимой паутиной растения на поляне. Особенно излучали дьявольскую благодать цветы.

В акте экспертизы места преступления значилось, что предполагаемый преступник носит ботинки с квадратными носами, отечественного производства, 5-й обувной московкой фабрики, сорокового размера. Именно такие ботинки видел Толин на ногах Ильича. И несолидный для взрослого мужика сороковой размер тоже указывал на мастера. Вроде бы всё сходилось на нём. Фомкин видел его в компании с Ольгой, следы, скорее всего, принадлежали ему и поляна-полигон странного назначения, на которой мастер Собакин проводил свои сумасшедшие эксперименты.

– Так ты думаешь, это он? – сомневался Флагманский.

– Паша, я уверен. Ты бы его видел. Такой тихий, неприметный, а в глазах черти пляшут. Настоящий псих. Брать его надо.

– Мотив? Не верю, чтобы сорокалетний, не судимый мужчина, двадцать лет занимающийся с детьми вот так вдруг взял, да с ума сошёл.

– Да не вдруг, не вдруг, а постепенно. Вот послушай, что мне Фомкин про него рассказал. Даже не будь данных экспертизы, указующих на него…

– Косвенных.

– Пусть косвенных. Я бы всё равно к тебе пришёл с предложением об аресте Ильича.

– Ладно, выкладывай, что там такого сенсационного тебе поведал Фомкин.

– Этот Собакин помешан на фантастики.

– И всё?