Тяжкий груз (СИ)

— Я согласен, — всосал он в себя слова на вдохе и глядя на неудобную позу своей собеседницы резко сел прямо. — Но я не умею взрывать своим мозгом огромные баржи. Строго говоря, меня вообще учили избегать взрывов.

— Правильно. Взрывов надо избегать. Но когда очень нужно, мы способны хоть целый город взорвать при помощи этого совершенно мирного устройства, не предназначенного для военных целей, — ее указательный палец медленно разогнулся, и проследив взглядом направление, в котором он указывал, у Радэка заметно округлились глаза. Теперь он понял, что Ирма не шутит.

Было неважно, насколько пираты спешат завладеть грузовой баржей со всеми богатствами вселенной. В гонке с маленьким челноком у них не было никаких шансов. Челнок мог позволить себе развернуться, перейти в импульсное торможение и все равно оставаться далеко впереди за счет более компактного поля Алькубьерре. Чудеса, которые творило поле Алькубьерре, совсем не ограничивались созданием лазейки во вселенском скоростном режиме. Во время многоступенчатых гравитационных маневров это поле позволяло резко переходить со сверхсветовой скорости на импульсную и обратно, сильно экономя время при заходе в пространство космопорта. Если импульсные скорости корабля и баржи совпадали, то поле Алькубьерре позволяло первому быстро догнать второе, а затем моментально сравнять скорости без траты времени и реактивной массы. Импульсная скорость и напряженность поля Алькубьерре складывались в простую арифметическую формулу, из которой можно было вывести не менее простое решение, просто слегка изменив эти переменные под свои нужды, а принцип того, что все во вселенной относительно, мог превратить эту формулу во взрывную смесь.

Челнок потратил на торможение четыре дня, и все четыре дня, коротая время сном и сухим пайком, Радэк не мог поверить, что он действительно занимается такими глупостями. Все эти четыре дня ему не нравилось быть под руководством Ирмы, и дело было совсем не в том, что он был не согласен с ее планом. Просто такие вещи не должны были происходить настолько резко. Он верил в то, что человек должен сначала родиться, через несколько лет пойти в школу, еще через несколько лет впервые влюбиться и еще через несколько лет завести собственных детей. Все эти стадии должны были быть пройдены через определенные временные промежутки, которых он не увидел между тем, как Ирма впервые получила право покомандовать судном, и тем, как она распорядилась взорвать грузовую баржу массой в семьдесят два миллиона тонн. Она была слишком молодой и неопытной для принятия таких дорогостоящих решений, и это казалось столь же неправильным, как и приучать милого игривого щеночка ко вкусу человеческой крови. Осознает ли Ирма ответственность, которую на себя взвалила? Одно дело, когда пираты грабят грузовые составы, а затем платят за это тюремным сроком и исправительными работами, и совсем другое дело, когда юная Ирма решает уничтожить дорогостоящее государственное имущество, чтобы затем выйти героем из всей этой истории.

Он не стал молчать. Он высказал ей в лоб свою обеспокоенность, в ответ на что лишь услышал:

— Цыц, Радэк! Ради людей грузом можно пожертвовать!

Он не стал возражать. Он лишь тихо надеялся, чтобы все это было не зря. Он надеялся, что пираты окажутся достаточно благоразумными, чтобы сдаться перед страхом голодной смерти или очередного разгулья цинги. Все их мечты и надежды таились на этой барже, и взорвать ее значило сломать им хребты.

— Нашла! — воскликнула Ирма, поймав сигнал с микроволнового маяка, и тогда последний довод отказаться от затеи развалился, словно песчаный замок.

Мирное устройство, которое могло взорвать целый город, несло в себе двоякий смысл. Оно умело убивать людей и возвращать их к жизни. В инструкции к нему ничего не было сказано про высокую взрывную способность, однако Ирма была права — криостазовая капсула могла разнести баржу на куски. Что-то сразу сгорит в огненном облаке, а то, что уцелеет, разлетится по космической бездне без надежды на обнаружение. Отделяя капсулу от палубы, Радэк содрогался от мысли, что даже такую невинную вещь достаточно изощренный ум способен превратить в страшное оружие, целью которого будут чьи-то надежды и мечты. Человек что угодно мог превратить в оружие. А может ли оружие превратить во что угодно человека?

— Торпедный аппарат готов? — пыталась Ирма шутить, выдавая в себе нотки мандража.

— Не надо так, — попросил ее Радэк. — Может быть нас когда-нибудь и вооружат. А может и нет. Но сейчас мне приятнее думать, что мы не на войне, а наш челнок не торпедоносец.

— Ты прав. Сделаем вид, что мы все еще мирные дальнобойщики. Давай пообещаем себе, что это последний взрыв в нашей жизни.

— Я совсем недавно уже себе такое обещал.