Тяжкий груз (СИ)

— Все верно. Не пускают. Понимаете, космос давит на психику, а если психика нестабильна, то последствия могут быть непредсказуемыми…

— Не объясняйте мне, что космос делает с людьми, — раздраженно отмахнулась Вильма от поучений. — Я провела в космосе больше сознательного времени, чем вы, и проходила через такие психологические тесты, к которым вас бы даже не допустили.

У слова «проходила» было двоякое значение. Пройти не значило выдержать, иначе Вильма не сидела бы в темноте и одиночестве, вдали от посторонних глаз и наедине с жалостью к себе. Вся суть психологических тестов сводилась лишь к тому, чтобы определить, как далеко способен зайти человек, прежде чем сломаться.

— Так, Вильма, о чем мы с вами договаривались? — спросила Линь с наигранным осуждением. — Мы обсуждаем меня, а не вас, помните?

— Простите, но вы мне не интересны, — надменно фыркнула Вильма. — Хотя нет, забудьте. Просить прощения мне у вас не за что. Вы мне просто не интересны.

— Вам не интересно даже послушать, как я докатилась до всего этого?

— Если вы мне сейчас начнете рассказывать о том, как убили человека, я отберу у вас вашу бутылку и швырну ею в вас, обещаю, — пообещала она, не веря в собственное обещание.

— Тут довольно темно. Вам придется очень хорошо прицелиться.

— Постараюсь швырять на звук.

— Давайте я все же поделюсь с вами моей невероятной историей, а вы меня остановите, если вдруг почувствуете, что ваше отвращение ко мне перевешивает любопытство.

— Если вы сейчас скажете, что вас несправедливо осудили, то я даже слушать не стану.

— О, нет, я действительно убила человека своими собственными руками! — увлеченно заверила ее Линь, словно хвасталась красивой вышивкой. — И осудили меня по всей справедливости.

— Ну да, отправили на космический курорт замаливать грехи, плавая в бассейне, — выплюнула Вильма очередную порцию яда. — Должно быть, вы убили кого-то очень плохого.

— Это был простой честный рабочий, который хотел жить и не мешать жить другим, но ему немного не повезло, — произнесла Линь уже менее увлеченно. — Сначала ему не повезло со взрывом метана, а затем и со мной. Я в те времена как раз работала в больнице.

— Кажется, я поняла… Вы из тех чокнутых, которые по каким-то своим соображениям извращенной совести устраивают несанкционированную эвтаназию тяжелым пациентам?

— Нет, за несанкционированную эвтаназию у нас отвечало другое отделение, — отшутилась она. — А я работала в отделении скорой помощи.

— Так вы были фельдшером?

— Я и теперь фельдшер, — с нотками гордости уточнила Линь. — Мне разрешили исполнять медицинские функции на «Магомете». Других людей с моим опытом в области травматологии там все равно не было.

— Ладно, теперь мне стало интересно. — Вильма с неохотой дала ей шанс выговориться. — Как погиб ваш пациент?

— С очень приятными ощущениями. У него были ожоги и раны от осколков, а еще он потерял много крови. Но он бы выжил, если бы я не ошиблась с дозировкой анальгетика.

— Наверное, это была не случайная ошибка.

— Ему было очень больно, а во мне было много сочувствия, — объясняла Линь все тем же непринужденным тоном, словно рассказывала о том, как обожглась о сковородку. — Примерно один и три промилле.

— То есть вы надрались?

— Нет, что вы? Просто я была в маленькую детскую стелечку. Никто и не заметил, пока пострадавший не перестал дышать.

— Все ясно. — Вильма издала хруст. На этот раз это были ее плечи. — Скажите, а вы случайно не психопатка?

— Мой психиатр сказал, что нет, и я решила поверить ему на слово.

— Для той, кто убил человека по ошибке, вы рассказываете об этом так, будто совсем ни о чем не жалеете.

— О, поверьте, я жалею об этом изо всех сил, даже когда ем бутерброд с вяленой говядиной. Просто этап, когда я готова была лить слезы при малейшем упоминании о том случае, для меня уже давно пройден.

— И что за этап у вас сейчас?

— Продолжать помогать людям, разумеется, — удивленно констатировала Линь. — Мне нравится верить, что не каждое убийство, совершенное по ошибке, обязано быть обоюдосторонним. Пусть меня накажут, лишат врачебной лицензии, но я для себя решила, что исправлюсь и не позволю списку моих личных достижений окончиться на такой печальной ноте. Вот таков мой текущий этап. Был, по крайней мере, пока мне не сказали, что мы летим обратно в цивилизацию.

Вильма не хотела ей сочувствовать. Она содрогалась от одной лишь мысли о том, чтобы в истории об убийстве отдать свое сочувствие выжившей стороне, но это было подобно падению с моста в реку — хочешь или нет, а промокнуть придется.

— Вам не обязательно пытаться строить новый мир, — неожиданно для себя самой сказала Вильма. — Вы и в старом сгодитесь. В космосе не хватает врачей. Уверена, стоит вам лишь достаточно настойчиво попросить, как вам тут же найдут место на коммерческом флоте.

— А если я не хочу в космос?

Это был замечательный вопрос, ответа на который могло и не существовать в природе.