Тяжкий груз (СИ)

— Сделаете мне дисциплинарное взыскание? — спросил он и увидел, как бровь над ее левым глазом вопросительно дернулась. — Просто хочу знать, что меня ждет.

— Думаю, мы поставим тебя обратно в пару с Эмилем.

— Нет, — ожил в нем страх, в сути которого он даже не успел разобраться.

За всю их историю совместной службы Вильма успела узнать Радэка либо слишком хорошо, либо слишком плохо. В первом случае она решила в наказание причинить ему максимальную боль, которую ей только дозволял устав, во втором случае она явно думала, что делает ему одолжение, во что Радэк ни секунды не верил.

— С Эмилем у тебя тоже какие-то проблемы? — сделала она непонимающий вид, за которым отчетливо просвечивала напускная наигранность.

— Нет, — уже в который раз повторил Радэк, и каждый раз это слово звучало по-разному. — Я не хочу, чтобы меня переводили в другую группу, словно непослушного ребенка в детском саду. Я тут не на особом положении, и должен работать на равных со всеми условиях. На твоем месте я бы раздал двум ссорящимся на работе кретинам воспитательных пинков и напомнил им, что посреди космоса напарников не выбирают.

— Расскажи мне, что тебя тревожит, и я подумаю над этим.

— Меня тревожат наши гости, — обреченно выдохнул он, проклиная шлюз за медленную работу. — Они выглядят плохо.

— Они выглядят трудоспособными.

— В этом-то и проблема, — облизнул он верхнюю губу и шумно всосал воздух, чтобы заполнить паузу, которая была впустую потрачена на поиски наиболее мягких слов. — Мы уже убили двух человек, и до сих пор не сделали из этого никаких выводов.

Ее глаза заметно потускнели, утонув в океане дурных мыслей. Высказать это ему хотелось уже давно, но сбросив гору с плеч обратно ее взгромоздить не получится. Он знал, что она чувствует и считал это необходимым, но его тут же изнутри начала грызть какая-то мерзкая тварь, отдаленно напоминающее сожаление.

— В чем-то ты прав, — наконец-то ответила она и бросила взгляд на манометр, стрелка которого вот уже некоторое время упиралась в ноль. — Но мы не обязаны винить себя во всем на свете. Иногда есть кто-то, кто рассчитывает, что ты возьмешь всю ответственность на себя из благородных побуждений.

— И кто же это? — спросил он с вызовом в голосе, но не получил должной реакции.

— Пусть ответ на этот вопрос ищут охотники на ведьм, а мы сейчас сосредоточимся на том, в чем ты действительно виноват. Ты будешь работать с Эмилем, если Ленар не решит обратного. Если есть возражения, я передам их Ленару.

— Возражений нет, — сдался Радэк. — Думаю, Ленар всецело доверяет твоему мнению.

13. Мне станет легче, когда он вернется в криостаз

Инженер космических энергосистем Радэк Коваль являлся редким обладателем фотографической памяти — об этом ему периодически напоминали коллеги, когда он забывал, что у него фотографическая память, как и еще о ряде некритичных для работы вещей. Но, хоть он и не мог назвать сотню знаков числа Пи, его память действительно граничила с чем-то необычным для среднестатистического человека. Если кто-то случайно, проходя мимо полки, плечом слегка коснется его рабочих перчаток, он обязательно это заметит. Он очень хорошо замечает изменения в окружении, особенно если он сам обустраивал это окружение. Пусть он и начал забывать лица своих родителей, но он никогда не забудет, где он оставил свои инструменты, книгу или недоеденный бутерброд. Возможно, в этом и крылась причина, по которой он редко улыбался и всегда был немного напряженным — он просто постоянно чувствовал, что весь мир вокруг него находится в движении, и большинство этих движений происходят за его спиной.

Как и каждый человек, которому психиатрическая комиссия в личном деле поставила штамп «Здоров», он точно знал, что неодушевленные предметы без собственного источника энергии не могут двигаться. Он очень твердо это знал. Он был в этом настолько же уверен, насколько и в том, что за бортом корабля есть звезды, или что олень, тушеный с овощами, не вырвется из банки в его руке и не начнет скакать по палубам. И все же периферическое зрение предательски подкосило его уверенность в законах мироздания.