Тиберий: третий Цезарь, второй Август…

Слова эти отнюдь не выглядели похвальбой. I, V, XX и XXI легионы находились в казавшейся безнадежной ситуации и на сей раз не по вине того, кто ими непосредственно командовал. Авл Цецина не выбирал этот роковой путь, его легионам назначил Германик, проявивший здесь не лучшее знание театра военных действий и вопиющую недооценку противника и его возможностей в родных лесах и болотах. А положение в чем-то было даже хуже Тевтобургского: ведь ныне не три, а целых четыре легиона были в полном окружении, да и Цецина имел славу военную побольше, нежели Вар. Потому Арминий был действительно близок к победе, могущей превзойти предшествовавший великий успех шестилетней давности.

Спасение легионов Авла Цецины пришло с самой неожиданной стороны. В руководстве германцев возникли разногласия. Арминий, используя образцовый опыт Тевтобурга, советовал не препятствовать римлянам покинуть их наспех сооруженный лагерь. Его мысль была совершенно верной, ибо держаться в таких укреплениях без должного количества припасов и без надежды на подход своих войск продолжительный срок было невозможно. Римляне были обречены идти на прорыв. Это был единственный путь если не к спасению, то к достойной гибели. Истинно римский выбор. Позорная сдача в плен исключалась. Ждать прорыва пришлось бы недолго. И исход его представлялся однозначным. Но здесь славный вождь натолкнулся на противодействие своего нового союзника, того самого дядюшки Ингвиомера. Недавний друг и верный союзник римлян ныне предвкушал победное взятие приступом римского лагеря, множество пленных и богатую добычу. А вот если согласиться с мнением племянника, то разгром римлян на марше даст много меньше пленных и той самой желанной добычи. Того не ведал Ингвиомер, что единственный шанс на спасение легионов его противник Авл Цецина как раз и видел в возможном приступе германцев. Безнадежность попытки прорыва была опытнейшему воину очевидна. Потому мудрый легат обдуманно расположил войска в лагере таким образом, чтобы вражеская попытка взять его штурмом кончилась для германцев поражением. На лагерном валу, на который должен был обрушиться первый и главный удар германцев, Авл Цецина оставил только редкий ряд воинов, а основные силы должны были атаковать врага с флангов, заходя к нему в тыл. Явно переоценивая свои силы, германцы своими действиями полностью подтвердили предвидение римского полководца: «Итак, с первым светом они принимаются засыпать рвы, заваливать их валежником, расшатывать частокол на валу, на котором, словно оцепенев от страха, стояли редкие воины. И когда враги сгрудились у вала, когортам был дан сигнал к выступлению и раздаются звуки рожков и труб. Римляне с громкими криками бросаются на германцев, заходя на них с тыла и крича, что тут им не леса и болота и что на ровном месте все равны перед богами. Врагов, надеявшихся на то, что они с легкостью разгромят римлян и что биться придётся с немногочисленным и кое-как вооруженным противником, звуки труб и сверкающее оружие приводят в тем большее замешательство, чем неожиданней они для них были, и они гибнут, столь же беспомощные при неудаче, насколько бывают дерзкими при успехе. Арминий вышел из боя целый и невредимый, Ингвиомер — с тяжелой раной; остальных римляне истребляли, пока длился день и не была утолена жажда мщения. Легионы вернулись в лагерь лишь ночью, и, хотя раненых было больше, чем накануне, и по-прежнему не хватало продовольствия, в одержанной победе для них было все — и сила, и здоровье, и изобилие».^{294}

Можно только представить себе сколь сожалел Арминий о согласии принять в союзники бестолкового дядюшку! Цецина победоносно прорвал германское окружение и устремился к Рейну тогда, когда в римских владениях за Рейном уже возобладали панические слухи о гибели всех четырёх легионов и о неизбежном вторжении в Галлию несметных полчищ германцев. Венцом паники стало намерение разрушить мост через Рейн. Как будто это могло бы остановить предполагаемое нашествие! Постыдные эти настроения пресекла супруга Германика. Агриппина спасла рейнский мост от разрушения. Многие римляне тогда поддались позорным настроениям, «но эта сильная духом женщина взяла на себя в те дни обязанности военачальника и, если кто из воинов нуждался в одежде или перевязке для раны, она оказывала необходимую помощь».^{295}Когда наконец легионы доблестного Авла Цецины достигли Рейна, то в головной части моста их встречала похвалами и благодарностями Агриппина с трехлетним сыном Гаем Цезарем Каллигулой на руках.

А где в это время был сам Германик? Получается, что он, выбрав для легионов Цецины наихудший маршрут, их едва не погубил, Агриппина же, спасши рейнский мост и прекратив панику, позволила им вернуться в римские владения без лишних трудностей и потерь. Но вот распоряжение Германика II и XIV легионам, которые вместе с ним возвращались из похода, привело к потерям немалым, пусть и силами природы вызванным: