Тибетская книга мертвых

Буквальный смысл этого эзотерического учения состоит в следующем. Материя в различных ее состояниях— твердом, жидком и газообразном является общей для всех живых существ на физическом плане, как для людей, так и низших существ, и находится в постоянном движении. То, что относится к специфическим свойствам человека и животного, обладает устойчивостью, так как по закону природы подобное стремится к подобному и производит подобное и все силы действуют по линии наименьшего сопротивления. Следовательно, высокоразвитые психические формы, которые связаны со сложным комплексом человеческого сознания, не могут сразу исчезнуть, поскольку для их дегенерации, полного распада и трансмиграции требуется длительное время[61]. Посему сторонники эзотерического учения отвергают как ненаучную веру в то, что жизненный поток, или принцип сознания человека может воплощаться в существа ниже человека в течение сорока девяти дней после оставления тела, в то время как экзотерист понимает такое учение о перевоплощении как «Бардо Тхёдол» буквально.

Для разъяснения с позиций эзотеризма значения символов Бардо, относящихся к доктрине о перевоплощении, мы могли бы привести параллели из разных источников. Однако, поскольку у Платона, являющегося общепризнанным в этой области авторитетом, данный вопрос освещен несравненно лучше, чем у других авторов, а именно, в десятой книге его «Государства» описывается пребывание греческих героев в Сидпа Бардо и выбор ими жребиев для нового воплощения, мы решили ограничиться сопоставлением с этим трактатом.

В легенде о Бардо, записанной Платоном, памфилиец по имени Эр, сын Армения, был убит на войне, и его тело, обнаруженное через десять дней, не подверглось тлению, в то время как тела других убитых воинов уже разложились. Тело привезли домой для погребения, и на двенадцатый день, лежа на костре, умерший ожил и рассказал, что видел на том свете. Когда его душа покинула тело, она отправилась вместе со многими другими, и все они пришли к какому-то божественному месту, где в земле были две расщелины, одна подле другой, а напротив, наверху на небе, тоже две. Посредине между ними восседали судьи. После вынесения приговора они приказывали справедливым людям идти по дороге направо и привешивали им спереди знак приговора, а несправедливым — идти по дороге налево вниз, причем и эти имели при себе обозначение всех своих проступков.

Описав суд в загробном мире, который имеет большое сходство с описанием суда в нашем тексте, Платон затем рассказывает о греческих героях, находящихся в их Сидпа Бардо и готовящихся к новому воплощению:

«Стоило взглянуть, рассказывал Эр, на это зрелище. Смотреть на это было жалко, смешно и странно. Большей частью выбор соответствовал привычкам предшествовавшей жизни. Эр видел, как душа бывшего Орфея выбрала жизнь лебедя из-за ненависти к женщинам, так как от них он претерпел смерть и его душа не пожелала родиться от женщины. Он видел и душу Фамиры — она выбрала жизнь соловья. Видел он и лебедя, который предпочел жизнь человеческую; то же самое и другие мифические существа. Душа, имевшая двадцатый жребий, выбрала жизнь льва. Это была душа Аякса, сына Теламона — она избегала стать человеком, памятуя об истории с присуждением доспехов. После него шла душа Агамемнона. Вследствие перенесенных страданий она тоже неприязненно относилась к человеческому роду и сменила свою жизнь на жизнь орла. Между тем выпал жребий душе Аталанты: заметив, каким великим почетом пользуется победитель на состязаниях, она не могла устоять и выбрала себе эту участь. После нее он видел, как душа Эпея, сына Панопая, входила в природу женщины, искусной в ремеслах. Где-то далеко, среди самых последних, он увидел душу Ферсита, этого всеобщего посмешища: она облачалась в обезьяну. Случайно, самым последним из всех, выпал жребий идти выбирать душе Одиссея. Она помнила прежние тяготы и, отбросив всякое честолюбие, разыскивала жизнь обыкновенного человека, далекого от дел; наконец она насилу нашла ее где-то валявшуюся: все ведь ею пренебрегли. Но душа Одиссея, чуть ее увидела, сразу же избрала себе, сказав, что то же самое она сделала бы и в том случае, если бы ей выпал первый жребий. Души разных зверей точно так же переходили в людей и друг в друга, несправедливые — в диких, а справедливые — в кротких: словом, происходили всевозможные смешения»[62].

При поверхностном прочтении этой легенды она может быть понята буквально, так же как «Бардо Тхёдол», и не исключено, что сам Платон, посвященный в греческие мистерии, который, как и Геродот, никогда не говорил об этих эзотерических учениях открыто, а только иносказательно и очень часто преднамеренно употреблял вводящие в заблуждение фразы, хотел, чтобы непосвященные понимали его именно так. Однако при внимательном чтении этого отрывка обнаруживается, что в экзотерическом описании перевоплощения людей в животных скрыт иной смысл.