Тибетская книга мертвых

«Тот, кто должен был стать Буддой, пребывал тогда на небе Тушита и, зная, что его время уже наступило, он, перед тем как воплотиться, предварительно узнал о пяти условиях своего рождения: первое — о семье, в которой он должен был родиться, второе — о стране, третье — о времени, четвертое — о национальности, пятое — о своей будущей матери. И увидев, что Махамайя будет хорошей матерью, он вошел в нее в полуночную стражу в образе слона. Царица увидела тогда во сне, что в нее вошел белый слон, у которого было шесть бивней, что она вознеслась на небо, взошла на высокую скалистую гору и что великое множество людей поклонилось ей.

Прорицатели сказали, что она родит сына, обладающего тридцатью двумя знаками великого человека. Если он останется дома, то будет правителем мира, но если он обреет волосы и бороду, наденет желтое одеяние, уйдет из дому и отречется от мира, он станет Татхагатой, архатом, совершенно Просветленным Буддой».

О различных воплощениях Будды повествует также Джатака Южной школы. Она представляет собой смесь фольклора, народных верований и народных сказаний о Будде, возникших в третьем веке после кончины Будды, [64]которые наслаивались вокруг его имени, подобно тому как наслаивались легенды Артурова цикла вокруг имени короля Артура. Хотя эзотеристы допускают, что в очень отдаленные эпохи такие воплощения могли происходить, сказания о воплощениях Будды в животных в текущем мировом цикле они воспринимают как аллегорию, в то время как тхеравадины понимают их буквально.

Как бы то ни было, буквальная интерпретация Джатаки, по-видимому, более оправдана, чем буквальная интерпретация Сказания о рождении Будды, ввиду того (как объясняют сторонники эзотеризма), что Джатака в целом является произведением экзотерическим, рассчитанным на широкий круг людей[65]. И поскольку такое же сказание содержится в Палийском Каноне, где фигурирует в качестве символа слон с шестью бивнями, мы сталкиваемся здесь с общей для северного и южного буддизма явной и вполне обоснованной символикой, которую даже последователь экзотеризма не будет воспринимать в буквальном ее значении.

Как народная интерпретация, по-видимому, легла в основу Джатаки, она также могла повлиять на составление «Бардо Тхёдола», ибо подобно всех трактатам, восходящим к глубокой древности, по крайней мере к одному источнику, и затем увеличившим свои объемы обычным путем вбирания родственных материалов. «Бардо Тхёдол» как учение о смерти и перевоплощении, очевидно, сначала передавалоя устно, как почти все священные книги, сейчас записанные на пали, санскрите и тибетском языке, и неизвестно, сколько прошло времени, прежде чем сложился его окончательный вариант. И когда он был записан, он, несомненно, уже отличался от первоначального. Содержание «Бардо Тхёдола» и его использование в ритуальной практике предрасполагали к влиянию на него народных экзотерических верований, и, на наш взгляд, он подвергся этому влиянию в такой степени, что случилось невероятное, а именно: слияние двух интерпретаций в одно связное целое. Тем не менее его эзотерическая основа все еще различима и доминирует над экзотерической частью. Возьмем, к примеру, упомянутые в нем изображения животных, украшающие троны пяти Дхьяни-Будд. Эти животные относятся к символам северного буддизма. Трон с изображением львов ассоциируется с Вайрочаной, трон с изображением слонов — с Ваджрасаттвой, трон с изображением коней — с Ратнасамбхавой, с изображением павлинов — с Амитабхой, трон с гарпиями — с Амогхасидцхи. Мы считаем, что эти животные являются поэтическими символами качеств, присущих этим божествам. Лев символизирует мужество, силу и власть, слон — неизменность, конь — мудрость и красоту форм, павлин— красоту и способность к превращениям, так как, согласно народному поверью, он может без вреда для себя есть яды и превращать их в цвета своего оперения. Гарпия символизирует могущество и власть над всеми стихиями. В конечном счете пять Дхьяни-Будд также следует считать символами особых бодхических качеств Дхармакаи и исходящих от нее эманации просветляющих надмирных сил, являющихся для подвижника путеводителем на пути к достижению состояния Будды.

В нашей попытке эзотерической интерпретации образов животных как символов Сидпа Бардо (которые имеют соответствия с символами Сидпа Бардо Платона и Сказания о рождении Будды как явно эзотерическими) мы исходили из общеизвестных, общепринятых эзотерических толкований символов буддийского учения о перевоплощении, информацией о которых мы располагаем в достаточной мере.