Tiffani Rayz Svyatoy Greshniki 5

Элеонор вздрогнула. С открытым от шока ртом она уставилась на Сорена,

прижимая ладонь к щеке. Та горела.

- Сейчас ты все еще хочешь, чтобы я причинил тебе боль так, как того хочу? -

спросил Сорен. Вопрос не был вопросом, а вызовом. «O Holy Night» на фортепиано, красные и зеленыеЯ - это я», - говорил Сорен. -

«O Holy Night» на фортепиано, красные и зеленыеПринимай меня или уходи».

Она приняла его.

Она протянула руку, и Сорен взял ее. На мгновение ей показалось, что она видит

облегчение в его глазах.

Он повел ее к столбику кровати. Огромный сундук стоял у подножья кровати, на

уровне ее икр. Сорен повернул ключ и открыл его. Сперва она увидела лишь одни

простыни внутри. Он приподнял их и достал комплект белых кожаных манжетов. Он

выпрямился и взял ее правую руку. Прижал ее ладонь к центру своей груди и

застегнул манжет вокруг ее запястья. То же самое он проделал с ее левым запястьем. А

после она восхищалась видом своих рук в манжетах. Значит, так и выглядит любовь?

Теперь она знала.

- Произнеси свое стоп-слово.

- Бармаглот, - ответила она.

- Хорошо. В любой момент ты можешь произнести его, если хочешь, чтобы я

остановился. Рассказать о своих потребностях, и твои просьбы будут удовлетворены.

Говори стоп-слово только тогда, когда я должен все остановить. Ты добровольно

отдаешь себя мне. Я никогда не стану тебя принуждать.

- Знаю, сэр. Все, чего я хочу сегодня, это угодить вам.

- Так и будет. Ты уже это делаешь. Сначала я использую флоггер, затем трость.

По лицу больше бить не стану.

- Вы можете, - сказала она. - Думаю, мне это понравилось, сэр.

Сорен поцеловал ее в шею.

- Если будешь хорошо себя вести. После я привяжу тебя к столбику. Сегодня во

время твоего первого раза я хочу, чтобы мы были лицом друг к другу. Я дам тебе

столько же удовольствия, сколько и боли, возможно, даже больше. - Он прижался к ее

205

Святой. Тиффани Райз

спине, и Элеонор почувствовала, как он расстегивает свою рубашку. Она прижалась к

нему, нуждаясь в прикосновении его кожи.

- Какой вид боли вы больше всего любите причинять, сэр?

- Порезы. Ничего не возбуждает меня больше, чем кто-то истекающий кровью

для меня.

- Я буду кровоточить для вас, сэр.

- Да, на кровати, когда я буду внутри тебя, так и будет. Достаточно крови для

одной ночи.

Элеонор поняла, что он говорил о ее девственности. Она хотела дать ему больше.

Она даст ему больше.

Сорен достал небольшой моток веревки из сундука и продел через кольца в ее

манжетах. Он повернул ее к столбику и зафиксировал руки над головой. Она

вытянулась, приспосабливаясь к позе, ощущая себя выставленной на обозрение от

лодыжек до шеи. Она не могла пошевелить руками, не могла убежать. Оставить его

больше не было вариантом. Элеонор не смогла бы, даже если бы захотела. А она

никогда этого не хотела.

Сорен провел ладонью по ее спине, прикасаясь к каждому дюйму кожи. Никого

больше не существовало, кроме нее и Сорена. Мир начал свое существование с той

секунды, как она вошла в его спальню. И он закончится, когда она покинет ее. Все, что

за порогом спальни, исчезло в пустоте. И она не скучала по этому.

Первый удар флоггера приземлился между ее лопаток. Спина взорвалась от боли.

Она почти рассмеялась от шока.

Он снова ударил. Выдох вырвался из ее легких. Затем снова и снова флоггер

ударял, иногда на то же место опять и опять, пока слезы не наполнили глаза. Она не

могла угадать, куда придется следующий удар. После пятидесяти она перестала даже

пытаться. После ста ей стало все равно. Флоггер жалил, и ее кожа горела в огне. Еще,

она хотела еще. Еще. Пусть он сожжет ее дотла. Пусть она восстанет из пепла.

Удары прекратились, и Сорен прижался грудью к ее обнаженной спине. Она

закричала, когда его жар ошпарил ее саднящую кожу.

- Слишком? - Он провел ладонями по ее бокам и обхватил груди. Он дразнил ее

соски, и теперь она зарычала от удовольствия. Он уже стал хозяином ее тела. Будучи

привязанной, она не могла доставить себе ни удовольствия, ни боли, ни какого-либо

облегчения или освобождения. Все ощущения исходили от него и только от него.

- Нет, сэр.

- Хочешь еще боли?

- Я хочу всю боль, которую вы хотите дать мне, сэр.

С руками, привязанными к столбику, она могла видеть только то, что перед ней.

Сорен достал что-то из сундука. Она не видела, но поняла по звуку рассекаемого

надвое воздуха. Когда трость соприкоснулась с задней поверхностью бедер, она

закричала. Элеонор не хотела, но боль вытолкнула из нее звук. Сорен остановился,

будто ждал ее протеста или просьбы остановиться. Если он ждал, когда она попросит

его остановиться, ему придется ждать всю ночь.

Он снова ударил ее.

В третий раз.

Четвертый.

Она никогда не испытывала такой боли, как эта. Она никогда не ощущала такой

силы, которую приходилось использовать, чтобы пережить ее. Но вскоре она

перестала бороться с ней, лишь наслаждалась ею. Для нее боль стала игрой. Сколько

она выдержит? Сколько Сорен даст ей? Он поработил ее болью. Никто не терпел ее по