Tiffani Rayz Svyatoy Greshniki 5

новое имя, он вытащил это из своей копилки памяти.

- Что ты сделала? – задал вопрос он на пути к машине.

- Я порола его до конца тысячелетия.

Нико улыбнулся.

- Что произошло с твоим Вайетом? Ты поддерживаешь с ним связь?

- Нет, - ответила Нора, и ее улыбка снова померкла. - Мы с Вайетом хорошо

смотрелись в теории. А я с Сореном были абсурдом. Но вот почти двадцать лет спустя

мы с Сореном все еще вместе, все еще влюблены. А Вайет...

- Что с ним?

Нора шумно сглотнула.

- Через четыре года после нашего выпуска его нашли мертвым в квартире в

Челси.

Глаза Нико широко распахнулись.

- Оказалось, у Вайета было биполярное расстройство. Что объясняло, откуда у

него столько энергии на многочасовую болтовню, на которую нужен был или талант,

или маниакальные наклонности. Друг по колледжу рассказал мне. Видимо, ему

поменяли препараты, и он... - она остановилась и попыталась представить жизнь, если

бы она осталась с Вайтом. Поженились бы они? Помогла бы она ему? Или она стала

бы вдовой в двадцать шесть? - После его смерти опубликовали его стихи. Он был

хорош.

- Нора, - произнес Нико. - Столько потерь.

- И столько находок. - Она обхватила ладонями его лицо и поцеловала. - Ты

веришь в Бога?

- Я фермер, который выращивает виноград. Всю свою жизнь я наблюдал, как

вода превращается в вино. Безусловно, я верю в Бога.

Она судорожно вдохнула и посмотрела на Нико. Последняя ночь кое-что значила

для нее, значила столько, что она не могла запятнать ее тайной.

- Десять лет назад я забеременела. От Кингсли. Я не рожала. Я должна была

рассказать тебе об этом несколько месяцев назад, должна была рассказать до первого

нашего поцелуя. Но говорю сейчас. Я не сожалею о своем выборе, но все это время я

не могла избавиться от чувства, что должна была родить Кингсли ребенка. Когда я

узнала о тебе, это чувство, наконец, ушло.

221

Святой. Тиффани Райз

Нико просто смотрел на нее, а затем сделал то, чего она никак не ожидала. Он

поцеловал ее в лоб.

- Оно ушло, потому что я ребенок Кингсли, - произнес он. - И ты нашла меня,

Госпожа Нора, и я всегда буду твоим.

- Нико...

- Кингсли - мой отец. Сорен - твой «O Holy Night» на фортепиано, красные и зеленыеОтец». Нам суждено было найти друг друга.

И это моя теология.

- Нравится мне твоя теология, - прошептала она.

Затем он поцеловал ее, последний поцелуй, прощальный. Самый худший вид

поцелуев.

После поцелуя Нико молчал. Он отвернулся, сел в машину и уехал. Он не

оглянулся, пока ехал, а она наблюдала за ним, пока он не исчез из поля зрения.

Нора вернулась в коттедж, забралась в постель и проспала весь день. Когда она

проснулась, в Черном Лесу почти была ночь, но все еще утро в Америке. Она нашла

свой телефон и ходила с ним, пока не поймала сигнал.

Прошел всего один гудок, и затем он ответил.

- Элеонор?

- Боже, я скучала по вам.

- Где ты? - спросил Сорен с таким облегчением в голосе, которое она никогда не

слышала.

- В Баварии, - ответила она. - В Черном Лесу.

- Баварии? Прошло две недели, и никто и слова от тебя не слышал. Что ты

делаешь...

- Мама умерла.

На другом конце линии она слышала только пронзительную тишину.

- Рак легких, - продолжила она, словно это имело значение. Но это было не

важно.

- Малышка, мне очень жаль.

- Они не знали сколько у нее оставалось дней или часов. Поэтому я так быстро

уехала. Я должна была быть там, прежде чем она уйдет.

- Ты успела?

- Она была в сознании за день до того, как погрузиться в кому на четыре дня. Я

держала ее за руку, пока она умирала. - Нора закрыла глаза. Ее мать цеплялась за

жизнь с пугающим упорством. На четвертую ночь Элеонор уснула у ее кровати, держа

мама за руку. Ее рука была теплой, когда Элеонор засыпала. Через пять часов, когда

она проснулась, рука была уже холодной. - Она бы не хотела, чтобы я обращалась к

вам за утешением. Она не хотела, чтобы вы там были, даже ради меня. Из уважения к

ней...

- Понимаю, - успокоил он. - Я знаю, как она относилась ко мне. И всегда буду

благодарен ей за то, что она хранила наш секрет, даже несмотря на ненависть ко мне.

- За это я должна ей. Перед смертью она сказала, что хотела, чтобы ее прах

развеяли здесь, в Черном Лесу. Это было ее любимое место, когда она была маленькой

девочкой.

222

Святой. Тиффани Райз

- Как ты, Элеонор? - спросил Сорен, и даже через океан она услышала

беспокойство в его тоне. - Расскажи правду.

- Теперь мы все сироты - вы, я и Кингсли, - ответила она и не знала почему. -

Думаю, что же это значит.

- Значит, что мы должны любить друг друга еще больше, потому что только мы

остались друг у друга.

- Простите, что пропустила нашу годовщину, сэр.

На слове «O Holy Night» на фортепиано, красные и зеленыесэр» она сломалась и заплакала.

- Сейчас ты не должна быть одна, - сказал Сорен. - Мне ненавистна мысль, что

ты сейчас одна.

- Я в порядке, честно.

- Когда ты летишь обратно? - спросил он.

- У меня нет обратного билета. Я купила в одну сторону.

Сорен замолчал.

- Элеонор, - наконец произнес он, - ты же вернешься, верно?