Tiffani Rayz Svyatoy Greshniki 5

прикосновением больших рук к ее холодной коже. Какой-то коп прикасался к ней так

интимно, что ее начало тошнить.

Она услышала скрежет стула по полу и лязг наручников на столе.

Если она откроет глаза и поднимет голову, все начнется. Начнется все дерьмо.

Допрос, расследование, обвинения... Ее глаза были стеной, и пока она не откроет их,

мир будет за этой стеной. Но она не могла вечно прятаться.

Она открыла глаза, ожидая увидеть копа или адвоката, или даже маму.

Но нет, это был ее священник. Он молчал, не проронив ни слова. Она вытянула

руки перед собой и начала растирать запястья. Это он прикасался к ее пальцам и

растирал ее кожу, когда снял наручники, а не какой-то мерзкий коп.

Элеонор ненавидела тот факт, что втащила его в это дерьмо. Должно быть, мать

позвонила ему в панике, после звонка копов ей. В любое время, когда случалось что-

либо плохое, первому кому звонила мать - был отец Грег. Если бы она позвонила отцу

Грегу, старый священник помолился бы с ней по телефону, посоветовал что-то и

успокоил. Он никогда бы не вытащил себя из постели среди ночи, чтобы отправиться в

полицейский участок. Но это сделал Сорен. Почему?

Он продолжал молча смотреть на нее, и Элеонор поняла, что невольно начала

играть в гляделки. Что же. Тогда гляделки. Она знала, как заставить его моргнуть.

43

Святой. Тиффани Райз

- Итак, - начала она, - после нашей последней беседы о правилах и священниках,

сексе и прочем, я хотела задать вопрос. Вы один из тех священников, которые любят

трахать детей из прихода?

Она ждала.

Он не моргнул.

- Нет.

Ладно, он хорош в этой игре. Но она еще лучше.

Она подняла подбородок и улыбнулась так, как мечтала улыбнуться

привлекательному мужчине постарше, но не выпадало ни шанса, ни смелости

попробовать.

- Как жаль.

- Элеонор, нам нужно обсудить ситуацию, в которой ты оказалась.

Она кивнула соглашаясь.

- Я в трудном положении.

Улыбка? Смех? Испепеляющий взгляд? Ничего.

- Тебя арестовали за подозрение в угоне авто. Сегодня были угнаны несколько

роскошных машин общей стоимостью в четверть миллиона долларов. Ты ведь ничего

об этом не знаешь, верно?

- Я отказываюсь давать показания, - ответила она, гордясь своими знаниями в

юриспруденции. – Это я должна ответить?

А теперь она получила испепеляющий взгляд, на который надеялась.

- В суде - да. Мне - никогда. Мне ты всегда будешь говорить правду.

- Не думаю, что вы хотите знать всю правду обо мне, Сорен. - Она понизила

голос до шепота в тот момент, когда произнесла его имя. Его имя казалось ей

магическим словом. Будто то, что она знала его имя, означало что-то особенное, как в

сказках.

- Элеонор, нет ничего, что бы я не хотел знать о тебе. Ничего из того, что ты мне

расскажешь, не повергнет меня в шок и не вызовет отвращение. Ничто не заставит

меня изменить мое мнение о тебе.

- Изменить мнение? Вы уже сложили обо мне мнение? И каков вердикт? - Она

подобралась, не желая знать ответа. У них не было ничего общего, у нее и ее

священника. Он выглядел как богатей, говорил как богатей. У него были самые белые

ногти, которые она когда-либо видела у мужчины. Белые ногти, идеальные руки, как у

мраморной скульптуры греческого Бога. А она? Она была ходячей катастрофой.

Сколотый черный лак на ногтях, мокрая одежда, мокрые волосы, и вся ее жизнь

закончилась всего за одну ночь.

- Вердикт таков - я готов и могу помочь тебе выбраться из этого кошмара, в

который ты сама себя затащила.

- Мы можем назвать это «O Holy Night» на фортепиано, красные и зеленыетрудным положением»? «O Holy Night» на фортепиано, красные и зеленыеПоложение» звучит не так

страшно, как «O Holy Night» на фортепиано, красные и зеленыекошмар».

- Это катастрофа, юная леди. Машина, которую ты угнала, принадлежит очень

влиятельному человеку. Он уже потребовал от полиции, чтобы тебя судили как

взрослого, и дали максимальное наказание. Ты можешь провести годы в тюрьме для

несовершеннолетних, или хуже того - в учреждении для взрослых. По крайней мере,

этот человек хочет, чтобы ты не видела солнечного света, пока тебе не исполниться

двадцать один. К счастью, в этой области у меня есть связи. Или, если быть точнее, у

меня есть кое-кто, у кого есть связи в этой области.

Впервые с начала их разговора он отвел взгляд. Он посмотрел в угол комнаты. На

его лице было самое странное выражение. Кем бы ни был этот влиятельный человек,

44

Святой. Тиффани Райз

Сорен, казалось, не был рад просить его об этом. На самом деле, если бы ей пришлось

угадывать, она бы сказала, что он боялся этого.

- Вы собираетесь ввязаться в эту проблему из-за меня. Почему?

Сорен снова посмотрел на нее и улыбнулся так, что эта улыбка обнажила ее душу

и поставила на колени.

- Потому что я бы сделал все, что в моих силах, чтобы защитить тебя, Элеонор.

Все, чтобы помочь тебе и все, чтобы спасти тебя. Всё.