Тифлис 1904

– Не бойся, я тут пока отдохну. Место тихое и труднодоступное – кто сюда полезет? Ну, ступай.

Имадин спустился вниз, к реке. Осмотрелся: тропа пуста. Он выстрелил на воздух, чтобы в округе услыхали, и посидел чуток в тени. Затем сел на своего коня, а Лалу привязал к луке седла. Лыков наблюдал за другом сверху. Когда тот скрылся за деревьями, сыщик спрятался в башне и прилег на бурку. Он ехал всю ночь и очень устал.

Алексей Николаевич проспал полдня, не выпуская нагана из рук. Слух старого пластуна был настороже. Он дважды просыпался: сначала от криков на дороге, потом от горной козы, забредшей на вершину. До захода солнца никто больше не потревожил его. Вода и лаваш подкрепили силы, а бурка защитила от ночного холода.

Утром, когда темнота сменилась белесым туманом, появился Имадин.

– Ну как, не замерз? Я принес немного чачи – согрейся.

– Скажи лучше, что узнал? – нетерпеливо потребовал сыщик.

– Солтан-оглы поверил. А чего бы не поверить?

– И что?

– Когда я потребовал денег, он сразу отослал меня к Динда-Пето. Сказал, что тот поехал в Закаталы. Пересидит в горах, пока не утихнет шум.

– Отлично! А где? Он ведь родом из Белокан.

– Нет, в Белоканах опасно. Если будут его искать, то именно там. Фолат сказал, что абрек спрячется у кунака в селении Кахи. Кунака зовут Измаил Борев.

– Молодец, Имадин! То, что требовалось. Спасибо тебе. Если не хочешь или боишься, я поеду в Закаталы один.

Чеченец фыркнул:

– Вот глупость сказал. Как так один? Теперь мы вместе. Пока я не отправлюсь на войну.

– Еще раз спасибо. Теперь давай свою чачу, а то зуб на зуб не попадает. Винтовку с вещами верни по-хорошему! Ишь, разбойничьи привычки… А еще расскажи, как попасть в Закаталы. Жаль, абрек отобрал у меня документы. Придется доказывать свою личность по телеграфу.

– Зачем? – поинтересовался Имадин.

– Ну как же? Мы явимся к начальнику округа. Два незнакомца, смахивающие на бандитов… Я потребую содействия в аресте Динда-Пето, а начальник спросит: ты сам-то кто такой?

– Ну тогда держи, – усмехнулся чеченец и протянул сыщику его полицейский билет.

– Вот это здорово! Откуда он у тебя?

– Старый Фолат дал. На, говорит. Пусть все вещи дохлого уруса будут в одних руках. Я и взял. Только часы твои он оставил себе.

– Вот скотина, – расстроился сыщик. – Они у меня золотые, с гербом. Подарок царя за то, что я охранял его на коронации. Доберусь я когда-нибудь до этого оглы! Вот закончу дела, приду и скажу: отдавай мои часы.

Уцелел и открытый лист за подписью Плеве, дававший сыщику большие полномочия.

– День подарков! Теперь нам ничто не мешает выступать. Поедем, или хочешь передохнуть?

– Передохнем и обсудим, – рассудительно ответил Имадин. – Я принес баранины, сейчас разожжем костер и поедим горячего. И ослабим лошадям подпруги.

– Нас же увидят!

– Увидят дым, да. Но все уже знают, что разбойник Имадин убил уруса и встал лагерем на этой горе. Жители разбегутся, никто сюда не придет. Даже движение по дороге остановится до полудня. Мы перекусим и уйдем в аварские горы. В Закаталы лучше спуститься со стороны Дагестана.

Глава 7 Закаталы

Друзья скитались по горам три дня. За это время Лыков убедился, какого незаменимого спутника подкинула ему судьба. Имадин знал всех, и все знали его. Или как минимум слышали о нем. У разбойника среди туземцев особенная репутация. Он окружен ореолом геройства. На Кавказе разбой считается не преступлением, а уважаемым ремеслом. Молодые мечтают стать головорезами. Убийство – настолько заурядное событие, что ни у кого не вызывает осуждения.

Сразу возник вопрос: что за русский состоит при Алибекове? Имадин говорил всем, что это дезертир из запасных, которого призвали на войну с японцами, а он ударился в бега. Таких стало много, и легенда никого не удивляла.

Чеченец выбирал для ночлега лишь те жилища, где ему гарантировали укрытие. В каждом ауле, как уяснил Лыков, было несколько таких домов. Существовала целая сеть притонов, которые передавали беглых друг другу по цепочке. Если у человека не было денег, его все равно прятали, только в долг. Обязательства соблюдались строже, чем в высшем обществе по карточной игре. Это был не долг чести, а долг жизни. Разок не вернул – и тебе откажут в приюте. Поэтому разбойники, разжившись, первым делом гасили задолженность. Иногда бывало так: объедет бандит после удачного грабежа всех своих кредиторов – и опять сидит без копейки. Его снова кормят. Часто дают подработать: напасть с местными на почту, угнать овец у соседей… Потом он перейдет к тем же соседям и украдет лошадей у своих вчерашних укрывателей. И это никого не смущает.

Лыков подмечал вещи, которые никогда не увидит русский чиновник. Так, в любой сакле имелась винтовка. Закон это запрещал, но горцы не могли без оружия, слишком опасна была жизнь вокруг. В каждом ауле имелась своя банда, и ее главарь – был весьма уважаемый человек. Ему полагалось нанести визит, сообщить новости, сделать скромный подарок. В ответ приезжий тоже узнавал что-то интересное. В горах не было газет, и их заменяли кочующие разбойники.