Тигр и Дракон (СИ)

Перед самым началом битвы собрал всех у линии фронта:

— Наступать будем в сомкнутой боевой линии, со снежками в руках. Шарф повязываем на пояс, как люльку, и набиваем дополнительными снарядами. Кидаем с прицелом, быстро и стройно, чтобы стеной белой зеленых окружить. Градом снежным их засыпать. Задние подразделения передают по команде запасы снарядов. Как только первые ряды зеленых лягут — хватаем и добиваем. Продвигаемся на территорию врага таким же строем. Если будут прижимать нас — отбегаем к снежным укреплениям. Нападаем группами из-за укрытий и уничтожаем противника. Ясно?

Армия его теперь выглядела по-другому. Раскрасневшиеся, тяжело дышащие, его подопечные смотрели с задором и больше походили на солдат. Вот и обратился к ним Шэрхан как к настоящим воинам:

— Нелёгкая будет битва. Но лёгкую битву и выиграть зазорно. У нас в Джагоррате превосходство врага меньше чем в пятикратном размере и битвой-то не считается, так — потренироваться да сабли заострить. Наша же победа будет тем слаще, чем с большим потом она нам дастся. Ежели поймали вас, снег за шиворот пихают — не сдавайтесь. Снег не нефрит, растает и следов не будет. Бейтесь до последнего. Пусть зеленых возглавляет императрица, мы же тогда с вами будем биться во имя самого императора. Защитим честь и славу золотого дракона и принесем зелёные стяги к его ногам!

Йиньйинь еще переводить не закончил, как толпа уже зарокотала, захлопала. Девица музыкальная ловко на своём небольшом барабане застучала.

Кивнул Шэрхан довольно. Поднял руку:

— А что до императрицы, то, скажу я вам, пока джагорратскую армию водил, воевал я с демонами и похуже.

Замялся Йиньйинь, посмотрел робко.

— Ладно, это не переводи. Во имя великого императора! — гаркнул Шэрхан на цзыси, благо эту фразу, завершающую каждую утреннюю молитву, он уже выучил.

— Во имя великого императора! — отозвались девицы и евнухи.

Под грохот барабана выстроились со снежками наготове. Противники были тут как тут. Остановились метрах в трёх и скалились. Девицы все крепкие, евнухи вообще слоны боевые, зато дисциплины никакой. Стоят гурьбой, как козлы в загоне, без строя, плана, командования. Воевал Шэрхан с такими, бывало. Выглядят страшно, а по сути — зёрнышки в перезревшем гранате, ткнешь — разбегутся. Тыкать Шэрхан умел.

Удар гонга вздребезднул воздух, заставляя и без того разгоряченную кровь бежать по венам лавой вулканной.

— Готовься! — гаркнул Шэрхан. — В бой!

Йиньйинь едва успел перевести, как снежная атака началась. Злым белым облаком накрыло зеленых. Оно жгло, морозило, кусалось. Не все снаряды достигали цели, но и этого хватало с лихвой. Перепугались зелёные. Бросили обзывательства и стали сражаться по правде. Только оказалось, что снежки заготовленные уже расстреляли, а поставку снарядов не организовали. Передним линиям только и оставалось, что рушить и без того расхлябанный строй и копать снег под ногами. Вот тут-то и началось самое весёлое. Шэрхановы солдаты не спали. Как только зелёный нагибался за снегом, его тут же обстреливали с особой жестокостью, пока от него не оставались разве что ножки, из сугроба торчащие. Шэрхан углядел одного такого погребенного евнуха, ринулся через границу, ухватил за тёплые сапоги и дернул обратно. Вылазка его была столь стремительной, что никто из зеленых и возмутиться не успел. Миг — и Шэрхан уже на своей стороне поля, где он толкнул барахтавшуюся добычу в руки злорадных девиц, и они накинулись, как стайка голодных чаек, пихая ему снег за пазуху, под плащ, в сапоги, тыкая носом в сугроб, пока он не застонал в изнеможении и не взмолился о пощаде. Так-то.