Тигр и Дракон (СИ)

От вида Шэрхана, тыкающего кольцом в незнакомое жарящее небо и орущего на языке, что больше походил на завывания страдающего запором кита, солдаты задумались. А как послышались в деревьях перестук да гуканье, заозирались. Попятились. Знаками дракона стали себя осенять. Да не властвовала здесь летающая змея. Воинам, выскочившим из чащи, она не страшнее червяка была. Бряцая в грудь кулаками, тряся хищными хвостами, складывая широкие обезьяньи губы в угрожающем реве, ванары размахивали своими золочеными палицами и с лёгкостью пробивали ястребиные доспехи, вминая пернатые шлемы, ломая тонкие мечи. Синелатные честно пытались дать отбой, кто-то даже успел ударить нефритовым стержнем, но тягаться с обезьяньим народом не могли. Не зря именно их прапрапрапрапрадед Шэрхана охранять портал уговорил. Рядом с ними даже глиняные великаны — детские солдатики.

Шэрхан в битву не вмешивался — и так понятно было, что князя И среди синелатных нет. Испугался, гнида. Солдат на убой послал, а сам дома остался. Обходя бой по дуге, он встал перед повозкой, чтобы никого там ванары в праведном гневе своем случайно не задели. Юла высунула голову, со смесью ужаса и восхищения наблюдая за происходящим. Даже малец притих.

Вскоре все было закончено. Потрясая окровавленными палицами, ванары удалились обратно в чащу, прихватив с собой нефритовые стержни и несколько мечей. Один воин, на вид самый старый, с седой гривой и желтыми клыками, закрыл намертво ворота, а потом подошел к Шэрхану и долго в лоб всматривался. Досадливо ухнув, он махнул рукой и исчез за деревьями.

— Теперь что? — устало спросила Юла. Бодрилась, хоть и на ногах от пережитого еле держалась.

— Тебе теперь в сумке у меня еду и воду найти, поесть и спать лечь, — сказал Шэрхан, указывая внутрь повозки. — А мне за травами лечебными идти. Мальца с собой заберу, чтоб не будил.

Привязал крикуна широким поясом себе на грудь так, чтобы руки были свободны, и пошел. Продирался через заросли акации к заветной полянке, покрытой животворным нимом. Путь помнил — в детстве ведь, как и Юла, облазил всё предпорталье, никакими самосами отвадить было невозможно. Лианы тонкий меч рубил плохо, приходилось руками помогать. Скоро разве только глаза не вспотели. Малец при этом надрывался, будто у него все пять глоток — с ночи ведь не ел.

Жаль парнишку, но шансов выжить у него меньше, чем у Яо. Где посреди джунглей пропитание младенцу найти? Вокруг лес, ближайший гарнизон в полудне пути, но и там женщин, тем более кормящих, шансов найти нет. Да и рано туда соваться — почву сначала прощупать надо. Можно, наверное, воду кокосовую ему дать? Или рис варёный размять? Да это всё так, баловство. Сколько на этом протянет? Вот если бы…

Шэрхан ступил на искомую полянку и вот-если-бы так и не додумалось. Застыл, головой мотая. Неужто от усталости уже кажется? Или демоны глаз мутят?

В центре полянки, в свете мерклых лучей, с натугой пробивающихся сквозь могучие кроны древних баньянов, стояла корова. Бело-пятнистенькая тян-цзынская буренка с рогами, слегка поменьше, чем у джагорратских. Безмятежно пощипывая сочный ним, она вдруг подняла на Шэрхана глаза и звучно замычала.

Вот ведь она, карма. И такая бывает.

Еле слезы сдержал. Молитвы благодарственные шептал, пока ним собирал, пока коровку обратно к обозу вел, пока кокос на плошки рубил. Доить в жизни не довелось, поэтому пару раз чуть копытом в челюсть не схлопотал, пока не приноровился, но после всех мучений чашку гордо ко рту — так ни на секунду за это время не закрывшемуся — приложил. Малец плевался и захлебывался, но жрать хотел так, что и это не остановило. Наконец замолчал. И сразу заснул. Шэрхан складировал его в обоз рядом со спящей Юлой и принялся разминать в кашицу ним, добавляя воду и сок акации. Голова особо уже ничего не соображала, но лекарство мешать — это не соски коровьи теребить, руки знали, что делали. Обработав весьма неважно выглядящую рану Яо и заново перебинтовав, Шэрхан упал у выхода набитого изможденными телами обоза, выставил невлезающие ноги наружу и захрапел. Мысль переставить повозку в более укромное место была, а сил не было. Но никто их не тронул. Ни враг, ни зверь.