Тигр и Дракон (СИ)

Шэрхан подхватил Яо под руку и потащил, следуя едва слышимым указаниям. Так долго шли, что, казалось, бредит Яо, во сне кругами его водит. Много дверей прошли — обычных, деревянных и одни огромные ворота золотые, цепями перевитые, на несколько замков запертые. Вскоре после них вышли к лестнице, и услышал Шэрхан слабое «Здесь».

Опустил свою ношу у входа. Подобрал ключ, но прежде чем войти, пальцем, чужой кровью измазанным, точку во лбу нарисовал, морок снова наводя. Негоже чудовищем перед охотниками разгуливать.

Тишина дворца не сильно отличалась от обычной. В Джагоррате и по ночам проходной двор, а тут же склеп. Да только теперь настоящий. Пробрался Шэрхан к комнате конкубинов осторожно, но ни одной живой души не встретил. Только мёртвые. Про беспощадность Вэй не врал. Телами весь коридор усеян был, словно стол крошками хлебными. Стражники, евнухи, слуги. Кто-то в ночных платьях, кто-то еще с праздника переодеться не успел. Посреди комнаты конкубинов лежал Клякса, а сверху, будто защищая, Линялый. Закрыл Шэрхан им глаза и сумку свою из-за кровати вытащил.

Постоял, решаясь. Идти в гарем было бессмысленно. Ясно же, дети в этой бойне первые пали. Если вырывать сорняк, то с корнями. Вряд ли Юла жизнь вымолила, убедив убийц, что отцовские реформы отменит. Характер не тот. Логичнее всего было вернуться, схватить Яо и пробираться к конюшням. Каждая минута дорога. С такой раной и спорить не сможет.

Ну, а как очнется? Как в глаза ему смотреть? Врать, что трупы видел?

Голова всё ещё отговорки думала, а ноги уже в женскую половину дворца несли. Первое, что увидел — повсюду разбросанные мохнатые подушечки. В основном сапогами раздавленные.

Семь спален детских обошёл. Внутрь не заходил: как видел нянек на полу, кровать забрызганную, сразу уходил, сил не было смотреть. На пороге спальни Чжень Дана кобру увидел. Вот ведь, без краски и не страшная совсем. Обычная. Заслужила? Поделом? Кому же судить… Явно не мразям, детей и женщин во сне прирезавших.

Последняя спальня. Юлу меньше всех хотел видеть, но попрощаться сердце требовало.

Дверь была не распахнута, а выломана. Запереться девчонка успела. Отворил Шэрхан обломки, на раме свисающие, комнату осмотрел. Тихо. На кровати тельце юное — в груди рана, глаза в потолок. Подошел глаза прикрыть и отшатнулся. Не Юла это… Молодая девица, но не ребенок.

Забилось сердце в надежде.

— Ю Луа? Ты здесь?

Зашебуршался комод, заскрипела крышка. Бросился Шэрхан, девчонку доставая. Сгреб в охапку и только тогда понял, не одна она. В руках младенца спящего держала.

— Как же ты смогла?

Смотрела Юла глазами красными. На щеках дорожки от слез засохли.

— Собачек же сам натренировал. Залаяли посреди ночи, весь дворец на ноги поставили. Думали люди князя И, что в кроватях спящими прирежут, а пришлось по всем этажам гоняться. Мне Шу Лань сына своего вручила. Сказала, за меня в кровать ляжет, лишь бы я с братом сбежать успела. Только поздно уже было, вот она нас в сундук и спрятала.

Шэрхан посмотрел на мальца.

— Сколько ему?

— Перед твоим приездом родился.

Вздохнул Шэрхан. Шансы выжить резко сокращались с каждым новым членом отряда. Тяжелораненый, ребенок и младенец. Ну и расклад.

Взял Юлу за плечи.

— Идём. Не смотри, глаза закрой.

Не закрыла. Не ревела, только взгляд злее становился. Кремень девка. А вот когда отца, к стене бесчувственно привалившегося, увидела, не сдержалась. Но даже зареванная шла за Шэрханом и указания к выходу давала. Откуда секретные тоннели знала, Шэрхан не спрашивал. Ясно же, что слово секретные ей не помеха, а тряпка красная.

Дверь к южным воротам быстро нашлась, Шэрхан почти не запыхался, хоть двойную ношу теперь волочил. И ключ подошел, и выход оказался укромным, так что в добрую судьбу верилось. Вдруг да и повезёт. Вдруг да и проскочат.

Рано радовался. Не научила, что ли, жизнь, что сколько добра не делай, оно тебе нефритовым стержнем в глаз третий влупит? Вот и теперь, и пары шагов к конюшням не сделали, как на Бамбука разъяренного напоролись.

Кинулся, как демон. В одной руке меч, в другой стержень. Пучок разметался, рот в оскале. Чуть не пеной исходит.

— Наконец-то, — прохрипел. — За все теперь ответишь, зверь.

Да кто ж тут зверь?

Пришлось скинуть Яо на землю да драться. С первых ударов стало ясно — до утра хлестаться будут. Финтов Бамбук не делал, лишних движений не совершал. Не красоваться хотел, убить. Шэрхан блокировал удары, пресекал попытки ткнуть стержнем, пятился и отпрыгивал. Любая атака с его стороны пресекалась так же быстро. Хорош был Бамбук, с таким силой и ловкостью мериться одно удовольствие. Да устал Шэрхан. И так уже полночи дрался. Поэтому движение мимолётное пропустил. А вот Юла заметила:

— У него слева дротик!

Шэрхан отпрянул, выставил снова меч. За рукой, дротик сжимающей, неотступно следил. Но она так и не поднялась.

Замер Бамбук, в темноту вглядываясь.

— Принцесса? Ю Луа? — Перевёл взгляд на Шэрхана, потом на лежащего на земле Яо. — Ты что же, спасаешь их?

Только тут Шэрхан заметил, что сражается Бамбук в платье домашнем. И босиком.