Тигр под наркозом

Довольно улыбаясь, Толя еще раз повторил трюк. Маленькая мышь своим слабым голосом командовала хищником, а наши крики не имели значения. Лисовин на них и ухом не повел. Поразительно! Мыши — главный корм лисицы и существовали вечно. Они важнее сравнительно недавно неизвестно откуда появившегося человека, наступление которого на природу эволюция не предусмотрела.

Оказалось, что наиболее жизненно важные биологические сигналы животное воспринимает даже через пелену наркоза, сигнал о них бежит и по бесчувственным нервам. Видно, в организме существует какая-то «аварийная служба» для передачи в мозг этих сообщений.

Загрызают ради пользы. Игорь Моисеев (не знаменитый артист, а Игорь Моисеев из нашего кружка) принес из леса спящую сойку. Пойманная ранее сорока сидела в клетке. Ей удалось как-то улизнуть. И вместо того, чтобы рваться на свободу, биться о стекла окон, белобока прямехонько направилась к спящей сойке. Подлетела к ней и с победными, грубыми криками принялась клевать спящую птицу в голову, совершенно не обращая внимания на людей, бывших в комнате. Пораженные, мы опешили, а потом, отогнав ожесточившуюся сороку, водворили ее в клетку. Почему такое? Сорока была сыта, зачем ей понадобилось клевать своего троюродного родственника, попавшего в беду? Подобным образом ведут себя и другие птицы этого семейства.

Стая ворон кормится на приваде. Одна из них, наклевавшись корма со снотворным, начинает пошатываться, припадать на бок. Остальные кидаются на нее и с карканьем долбают своими клювами. При этом поднимается страшный гвалт. Для нас он был сигналом идти спасать засыпающую птицу. Не раз жертву заклевывали насмерть. Может быть, варварский обычай свойствен только врановым? Увы, нет. На ферме я оставил на ночь в одной клетке двух усыпленных серебристо-черных лисиц. Одна из них проснулась раньше другой и принялась грызть шею спящей товарке, изрядно испортив дорогую шкурку, из-за которой мне пришлось терпеть большие неприятности.

И дело тут не в снотворном. Загрызают попавшего в капкан. Ладно бы хищники, а то и водяная крыса, и обычная крыса, и ондатра. Многие тысячи шкурок бывают испорчены из-за этого на ондатровом промысле. Часто животные нападают не только на больного или увечного, но и просто отличающегося чем-то от всех. Те же вороны преследуют своего собрата, воспитанного человеком.

Много в этом явлении странного, разные мнения существуют о его значении. Чарлз Дарвин считает такое поведение полезным. Стратегия природы в заботе о виде, а не об отдельных индивидуумах. Безжалостность оборачивается пользой. Особь все равно умрет, а виду жить надо, бороться. И не только сильным и здоровым быть, но и в чистоте. Потому и гонения не только на ущербных, но и просто отличных от других. В общем, по пословице: вперед не забегай и сзади не отставай.

Сильнее смерти. Все это правильно, полезно — рассудок соглашается, а на душе неприятно: неужели наши «братья меньшие» так несимпатично безжалостны друг к другу? Всегда ли это так?

Это было ранней весной, в пору волчьей любви. Волк и волчица наелись привады, начиненной люминалом. Подоспели люди. Идут за ними по следу. Оба зверя одурманены, их шатает, особенно волчицу. Она отстает от самца. Звери видят неотступно следующих за ними вдалеке людей и полны тревоги. Но волк не оставляет подругу. Он останавливается, терпеливо ждет ее, угрюмо и зорко наблюдая виднеющихся людей.

Подошла волчица, самец снова устремляется вперед, снова стоит и ждет ее. Так много раз. Жажда томит самку, она хватает разгоряченной пастью снег, как будто прибавляется сил, но лишь на мгновение; они снова покидают ее и с каждым разом все больше и больше. Ноги подкашиваются, и волчица бессильно опускается на снег. Люди видят, как волк, сам шатаясь и падая, возвращается к подруге, хватает ее за шею и тянет вперед... Тихо, жалобно и благодарно повизгивая, волчица находит в себе силы встать, и оба зверя ковыляют дальше. «Ты смотри-ка, быстрее пошли, как бы не разошлись,— говорит егерь своему подручному.— Пора кончать...»

Гремит выстрел, разрывая грохотом весеннюю солнечную тишину. Падает сраженная волчица. Волк поворачивается грудью к людям. Вторичный грохот, и картечь вонзается в волчье, опьяненное, наполненное любовью и снотворным сердце.

Горькие предчувствия. Разослав студентов в звероловные экспедиции, договорился с ними, что они будут сообщать о своих делах, успехах и неудачах, чтобы я полезный опыт срочно передавал другим. Но почему-то от них не было никаких вестей. Горькие предчувствия наполняли меня. Наверное, ничего не получается, не хотят огорчать, молчат, еще надеясь на удачу.

У нас с Павлом Васильевичем дело шло неплохо: поймали около десятка лисиц, четырех енотовидных собак, несколько разных птиц. Не так уж много, но дело прояснилось методически. Отработали дозировки, приемы скармливания снотворных приманок, способы поиска и поимки зверя, ухода за спящими.