Тигр снегов

Восхождение происходило в июне и начале июля; потом другие шерпы вернулись в Дарджилинг, я же остался в Читрале. По пути к Тиридж Миру я встре­тил некоего майора Уайта. Он помогал Смитонам ор­ганизовать экспедицию и отнесся ко мне очень хорошо, по-дружески. Шотландец по национальности, он слу­жил в одном из наиболее известных полков индийской армии – «Читралские разведчики». Майор Уайт пред­ложил мне остаться поработать с ним. Я согласился. Поначалу я не думал оставаться долго, собирался домой, к жене и малышам. Но работа пришлась мне по душе, месяц проходил за месяцем, и незаметно подошел конец года.

В это время я получил плохие вести из Дарджи­линга. Мой сын Нима Дордже заболел кровавым по­носом от плохой воды и умер – всего четырех лет. «Мне надо ехать домой», – сказал я майору Уайту и отправился в начале 1940 года. Нима Дордже не стало, однако семья от этого не уменьшилась, потому что родился еще один ребенок, наша вторая дочь, и ее мы тоже назвали Нима. Я задержался в Дарджилинге недолго. Мне очень нравилось в Читрале, к тому же в Европе шла война и было ясно, что в ближайшие годы можно не ждать больших экспедиций. Поэтому я взял с собой жену, обоих детей и поехал опять в Читрал. Прошло пять лет, прежде чем я снова уви­дел Дарджилинг.

Майор Уайт принял нас очень сердечно. Несколько месяцев я работал его личным ординарцем и по­мощником, затем перешел в офицерскую столовую полка. Там я смог узнать много нового про западных людей, их обычаи, пищу и стал неплохим поваром. В конце концов меня назначили заведовать столовой. После я не раз думал: «Если тебе придется бросить восхождения, сможешь поступить управляющим в гос­тиницу!»

Мы не оставались все время на одном и том же месте. Полк постоянно перемещался по Северо-Запад­ной пограничной области, и я следовал за ним. Майор Уайт заботился обо мне, как о родном сыне: давал мне хорошую одежду, дарил подарки, но главное, брал с собой в походы в свободное от службы время. Мы не занимались восхождениями, зато отправлялись зи­мой в Кашмир, где я научился ходить на лыжах. Я очень полюбил лыжи, к тому же майор Уайт сказал, что это сможет пригодиться в горах. Однажды я упал очень неловко, сломал два ребра и вывихнул коленные суставы. Однако это не отвратило меня от лыж. Едва я поправился, как снова стал на лыжи. Горы, где мы катались, вовсе не похожи на те, по которым ходят альпинисты. Это даже не настоящие горы – просто холмы. Тем не менее я никогда еще не мчался так быстро в моей жизни даже по железной дороге. Имен­но это мне так и понравилось. Во время восхождений передвигаешься очень медленно, а на лыжах несешься, как вихрь.

В Читрале не было других шерпов. За все годы, что я прожил там с семьей, мы не встретили ни одного шерпы или непальца. Иногда мне становилось тоскли­во. Правда, я узнавал много нового. Я встречал англичан, индийцев, турок и афганцев, индуистов и мусуль­ман, христиан и евреев. Я научился говорить на хинду­стани, пасту, на читралском наречии, продолжал со­вершенствоваться в английском. Я привык иметь дело с разными людьми и решать разнообразные пробле­мы. И чем дальше, тем реже вспоминал я о Дарджи­линге. Я редко думал даже о Чомолунгме – ведь до нее было так далеко. Однажды майор Уайт прочел мне письмо, в котором официально сообщалось о при­своении мне звания Тигра за работу на Эвересте в 1938 году. Медаль я получил только в 1945 году, когда вернулся в Дарджилинг.

Все это время шла война, размах ее непрерывно расширялся. Когда-то я думал, что на свете есть только одна страна, населенная чилина-нга, – Англия, но теперь я знал, что их очень много, и в Европе и в других частях света. Я слышал о них по радио и надеялся, что когда-нибудь отправлюсь в путешест­вие и увижу их. Иногда мне казалось, что самым правильным было бы, пожалуй, пойти в армию. Но потом я возражал себе, что и так работаю для армии, а если надену форму, то вернее всего придется де­лать ту же работу, только платить мне станут меньше, а строгостей будет больше.

Много говорили также о стремлении Индии к не­зависимости и что будет новое государство Пакистан. Большинство жителей Читрала мусульмане, поэтому он вошел впоследствии в Пакистан. А так как я не индуист, то у меня не было никаких неприятных столкновений с читралцами. В ту пору я очень мало знал о политике и подобных вещах. Я мечтал только о том, чтобы жить тихо, спокойно и делать свое дело как можно лучше.

Тогда это было не трудно. Но я хотел бы, чтобы люди дали мне такую возможность и после взятия Эвереста!