Тигр, светло горящий

— Но я вас понимаю, сэр. Клянусь вам. Однако я смотрю на это иначе. Вы проводите разграничение между реальностью и иллюзией. Вы считаете их противоположностями, верно?

— Конечно, — ответил Филип Астлей.

— А для меня они вовсе не противоположности — они для меня одно. Юный Дейви, играющий заключенного, и есть заключенный. Другой пример: мой брат Роберт, который стоит вон там… — Он указал на высвеченный солнцем клочок полянки, и все повернулись в ту сторону. — Для меня он реален, как любой человек, которого я могу коснуться рукой.

Он протянул руку и дотронулся до рукава красного плаща Астлея.

Магги и Джем уставились на пустое пространство, над которым кружилась дворовая пыль.

— Опять он со своими противоположностями, — пробормотала Магги.

Даже по прошествии месяца она все еще помнила, как жалили ее вопросы, которые мистер Блейк задавал на Вестминстерском мосту и на которые она не находила ответов. Они с Джемом не обсуждали их разговора с Блейками — они все еще пытались осмыслить его.

Филип Астлей также не был склонен участвовать в столь заумных дискуссиях. Он кинул взгляд в сторону пыльного пятна, хотя, конечно же, никакого Роберта Блейка там не было, потом снова повернулся к мистеру Блейку. На лице Филипа появилось недоуменное выражение, словно он пытался сообразить, как ему реагировать на столь необычное замечание. В конечном счете он решил не отвечать никак, опасаясь оказаться втянутым в разговор о предмете, в котором мало что смыслил, к тому же это потребовало бы от него времени и терпения гораздо больших, чем те, которыми он располагал в данный момент.

— Так что, сэр, как вы видите, — сказал он, словно и не было никакого отступления от этой темы, — для Дейви это никакое не наказание. Я понимаю ваш порыв, сэр, понимаю, что вы могли подумать, увидев это. С вашей стороны это весьма благородно. Но позвольте заверить вас, Дейви тут никто не обижает, правда, мой мальчик? Ну а теперь беги.

Он протянул парнишке пенни.

Но мистер Блейк не был готов остановиться на этом.

— Вы каждый вечер создаете миры в вашем амфитеатре, — продолжил он, — но когда зрителей нет, факелы погашены, а двери заперты, что остается, кроме воспоминания об этих мирах?

Филип Астлей нахмурился.

— Это замечательные воспоминания, сэр, в них нет ничего плохого — они остаются с человеком во время многих холодных и одиноких вечеров.

— Несомненно. Но в этом-то и состоит различие между нами, сэр. Мои рисунки и песни не становятся воспоминаниями — они всегда с вами, стоит вам только захотеть. И они не иллюзии, а физическое воплощение миров, которые на самом деле существуют.

Филип Астлей театральным движением повернул голову, словно пытаясь увидеть свою спину.

— И где же они существуют, сэр? Я не видел этих миров.

Мистер Блейк постучал себя по лбу.

Астлей фыркнул.

— А это значит, что ваша голова кишит множеством жизней, сэр! Так и кишит! Вам, должно быть, трудно уснуть при таком шуме.

Мистер Блейк улыбнулся, глядя прямо на Джема, который оказался в поле его зрения.

— Вы правы — сна мне нужно совсем немного.

Филип Астлей наморщил лоб и замер, задумавшись. Такое состояние было для него весьма необычно. Толпа начала беспокойно двигаться.

— Если я правильно вас понимаю, сэр, — произнес он наконец, — то вы хотите сказать, что берете мысли, рождающиеся в вашей голове, и делаете из них нечто такое, что можно увидеть и потрогать руками. Тогда как я беру вещи реально существующие — лошадей, акробатов, танцоров — и превращаю их в воспоминания.

Мистер Блейк наклонил голову, впившись взглядом в своего визави.

— Можно сказать и так.

Услышав это, Филип Астлей разразился смехом, явно довольный тем, что родил такую мысль.

— Что ж, сэр, тогда я бы сказал, что миру нужны мы оба, правда, Фокс?

Джон Фокс пошевелил усами.

— Вполне возможно, сэр.

Филип Астлей сделал шаг вперед и протянул руку.

— Что ж, тогда обменяемся рукопожатием, мистер Блейк?

Мистер Блейк пожал протянутую ему руку.

— Непременно.

Глава третья

Когда мистер Блейк и Филип Астлей попрощались, миссис Блейк взяла мужа под руку и они, не сказав ни слова Джему или Магги, даже не кивнув им, направились в сторону улицы. Магги смотрела им вслед, испытывая что-то вроде обиды.

— Могли бы поздороваться или хотя бы попрощаться, — пробормотала она.

Джема обуревали такие же чувства, хотя он никак их и не выразил. Он пошел с Магги назад к стене, и они снова расположились на том же месте, где сидели до появления мистера Блейка. Однако смотреть теперь было особо нечего — спор между Филипом Астлеем и мистером Блейком, казалось, послужил сигналом для актеров к перерыву. Акробаты и наездники прекратили свои упражнения, и только танцоры репетировали сцену из готовящегося представления. Они смотрели несколько минут, потом Магги потянулась, как кошка, которая, не просыпаясь, устраивается поудобнее.

— Давай-ка придумаем что-нибудь еще.

— Что?

— Пойдем посмотрим Блейков.

Джем нахмурился.

— А почему нет? — настаивала Магги.

— Ты сама сказала, что он с нами не поздоровался.

— Может, он нас просто не заметил.

— Да и зачем мы ему нужны? Мы ему неинтересны.