Тигр, светло горящий

Магги и Чарли уставились на них. Магги пережила несколько долгих мучительных мгновений, которые понадобились парочке на одеяле, чтобы понять, что Баттерфилды смотрят на них, и остановиться. Этого времени Магги хватило, чтобы задуматься над тем, как это стыдно и некрасиво наблюдать за действиями ничего не подозревающих любовников. Она не испытывала ничего подобного семь месяцев назад, когда видела Блейков в их летнем домике. Правда, то было совсем другое дело. Прежде всего, Блейки были далеко, а тут все происходило у нее перед глазами. И потом, поскольку Магги толком и не знала тогда Блейков, то могла смотреть на них беспристрастным взглядом. А теперь, слыша, как постанывает Мейси, она исполнилась чувства стыда.

— Оставьте ее! — закричала она.

Джон Астлей мгновенно вскочил на ноги. Мейси села — голова у нее кружилась от истомы и смущения, она была настолько обескуражена, что даже не сразу прикрыла грудь, хотя Магги и подавала ей знаки, как сумасшедшая. Чарли переводил взгляд с Джона на обнаженную грудь Мейси, пока та наконец не натянула корсет.

К удивлению Магги, никто не прореагировал так, как она ожидала. Астлей не выказывал ни малейшего сожаления или смущения и убежать не пытался. Мейси не плакала и не пыталась закрыть лицо или уползти от своего соблазнителя под защиту Магги. Чарли не набросился на Джона, а стоял, разинув рот и опустив руки. Сама Магги застыла как вкопанная.

Астлей не знал, кто такая Магги, — у него не было привычки обращать внимание на соседских детей, — но Чарли он узнал: тот самый парень, который толкнул его в «Таверне „Геркулес“». И теперь Джон спрашивал себя, настолько ли тот пьян или разозлен, чтобы перейти от бездействия к делу.

Циркачу нужно было предпринять что-нибудь побыстрее, чтобы взять ситуацию под контроль. Ему и в голову не приходило, что соблазнение девчонки может быть сопряжено с такими трудностями, но теперь, когда он уже вкусил ее прелестей на сене, он был исполнен решимости съесть этот плод целиком. Времени, правда, у него оставалось в обрез: цирковой мальчишка скоро должен был прийти за лошадьми и отвести их на вечернее представление. Но препятствия всегда лишь еще больше распаляли Джона Астлея.

— Эй, какого черта вам здесь надо? Убирайтесь из моей конюшни!

Наконец Магги обрела голос, хотя он и прозвучал слабовато:

— Что вы с ней делаете?

Джон фыркнул.

— Убирайтесь из моей конюшни, — повторил он. — Или я вас быстренько упеку в Ньюгейт — даже задницу не успеете подтереть.

При упоминании Ньюгейта Чарли переступил с ноги на ногу. Дик Баттерфилд провел некоторое время в этой тюрьме и советовал сыну не попадать туда. И вообще ему было не по себе в конюшне — тут столько лошадей, того и гляди какая лягнет.

Тут Мейси начала плакать — быстрый переход из одного состояния к его противоположности был слишком тяжелым испытанием для нее.

— Почему вы не уходите?! — простонала она.

Магги не сразу поняла, что эти слова обращены к ней. Она вдруг постепенно стала осознавать, что, кроме нее, пожалуй, никто больше не видел в происходящем с Мейси чего-то предосудительного. Для Джона Астлея, конечно же, раздвинуть девчонке ноги в конюшне было делом обычным — он совершал это десятки раз. Чарли смотрел на это так: мужчина просто получает то, что хочет, а девушка дает ему это. Он даже начал испытывать смущение из-за того, что прервал их занятие. Сама Мейси ничуть не возражала против происходящего и — вынуждена была признать Магги — даже получала удовольствие. Только Магги связала все это с человеком, попавшимся ей на дорожке Влюбленных. И теперь уже не тот человек, а она превращалась в преступницу. Все ее негодование вдруг испарилось, забрав с собой энергию, необходимую для борьбы.

Да и Чарли не собирался ее поддерживать. При всей ненависти к Джону Астлею он побаивался циркача и быстро потерял последние крохи уверенности, когда оказался лицом к лицу с таким человеком. Один, в конюшне, окутанной туманом, в окружении ненавидимых им лошадей, когда рядом нет приятелей, которые поддержали бы его.

«Ах, если бы здесь был Джем, — подумала Магги, — он бы знал, что нужно делать».

— Идем, Магги, — сказал Чарли и потащил ее из конюшни.

— Постой.

Магги в упор посмотрела на Мейси.

— Идем с нами, мисс Пидл. Вставай, пошли. Мы с тобой найдем Джема, хорошо?

— Оставьте ее в покое, — потребовал Джон Астлей. — Она может делать то, что хочет, правда, моя дорогая?

— А это означает, что она может уйти с нами, если захочет. Ну, Мейси, ты что — идешь с нами или остаешься здесь?

Мейси перевела взгляд с Магги на Джона, потом снова на Магги, потом зажмурилась, чтобы ей проще было сказать то, что она собиралась сказать, хотя, как только она закрыла глаза, ей показалось, что мир под ней проваливается.

— Я хочу остаться.

Но даже и после этого Магги могла бы никуда не уходить, а в ее присутствии они бы уж точно не занимались тем, за чем она их застала. Но Астлей вытащил из соломы хлыст и припугнул:

— Убирайтесь!