Тигровый перевал

   Однажды Самсон Павлович застиг в молодом осиннике браконьера возле ободранной туши лося. Пока егерь составлял протокол за незаконный отстрел рогача, здоровенный парняга недобро посматривал. Резко повернулся и вдруг замахнулся ножом. В лицо ему тотчас полетела "планшетка". Отпрянул браконьер, а Сам Палыч уже карабин наставил: "Руки вверх!". Так и привёл задержанного в село с поднятыми руками.

   Каждая вещица в "планшетке" Самсона Павловича - на своём месте. Аккуратно очиненные карандаши, резинка, линейка, компас - пристёгнуты ремешками, разложены по кармашкам.

   Главное достояние "планшетки" - толстый блокнот в зелёной коленкоровой обложке. Иногда егерь записывал в него свои наблюдения в тайге. При последней встрече Дымарь отдал мне эти записи, и я с радостью привёз блокнот домой.

   Дневник Самсона Павловича Дымаря с мятыми замусоленными страницами, прилежно исписанными простым графитным карандашом, стал моей самой ценной "добычей" за время охоты в уссурийской тайге. Записки из этого дневника читатель найдёт в конце книги. А сейчас встанем мысленно на таёжную тропу, заглянем на приветливый огонек в зимовье радушного старого егеря, скоротаем ненастную ночь в обществе его добродушных гостей -- охотников, шишкарей, корневщиков, собирателей трав и многих других искателей таёжных приключений.

Змеинные истории

   Я шёл июльской душной тайгой. Давно нехоженная тропа петляла среди мшистых валунов каменистого ключа, журчащего неторопливым мелким ручьём. В заросшей ёлками впадине, захламленной буреломом, даже в солнечный день сумрачно и прохладно. Сойкин ключ - так называлось это урочище, зажатое с обеих сторон крутыми сопками и дремучим кедрачом, заслонившим небо. Продираясь сквозь заросли, я выбился из сил и присел отдохнуть на источенную короедами валежину. Сижу, вокруг поглядываю, к шорохам прислушиваюсь. Белка на косогоре шеборшит, рябчики где-то неподалеку сухие листья ворошат. А вот и совсем близко от меня зашуршало. Тихо так, осторожно: шир, шир... Мышка, думаю, или ящерка копошатся. Может, бурундучок в норку пробирается с горсткой орехов за щекой. Любопытство меня взяло. Присмотрелся... и похолодел: то змея шевелилась, потревоженная моим присутствием. С виду неприметная сухая веточка у моих ног. Вскочил, как ошпаренный, и бегом оттуда. Выбрался на чистую полянку, задышал ровнее. Иду, размышляю: и чего люди змей боятся? Никакой беды от них, если их не трогать. А укусят кого, то защищаясь. Первыми никогда не нападают. Крайне редко услышишь, что человек от змеи пострадал. Зато люди во множестве гибнут под колёсами автомобилей, но никому и в голову не приходит по этой причине крушить ломом сверкающие эмалью чудища. А змею непременно стараются убить. Просто так, из безотчётного страха перед этим животным. И ещё гордятся и похваляются, что не побоялись, трахнули палкой, придавили камнем, рубанули лопатой, переехали машиной. Даже поверье есть: "Убей гадюку на закате солнца и тебе будут отпущены все грехи". Трудно, сказать, кому и сколько их было отпущено, но гадюк в наших лесах осталось мало. Раньше встретить змею не составляло труда. То на старом пне лежит, греется на солнышке, то под скошенной травой притаится. А сейчас и за все лето не увидишь. Может случиться, что эти рептилии совсем исчезнут. Останутся на марках, на рисунках в книжках, да ещё в сказках, народных преданиях...

   Ещё находясь под впечатлением встречи с гадюкой, я в потёмках отыскал зимовье деда Дымаря. Здесь ночевали двое охотников из Листвянки - Иван Горовец и Ермолай Лабецкий. Отужинав, мы разместились на лежанке, устланной еловым лапником. Никому не хотелось спать. И как всегда в таких случаях, начались рассказы о всяких таёжных происшествиях.

   -- А знаете, сегодня чуть на гадюку не наступил, -- начал я. - С перепугу такого дёру дал, как и от медведя не бегал...

   -- Поубавилось их, -- сказал Дымарь.

   -- Терпеть не могу этих тварей, -- передёрнулся на топчане Иван Горовец.

   -- Противные они, гадкие, -- поддакнул рядом лежащий Ермолай.

   -- Зато полезные, -- убежднно ответил старый егерь. - Мышей поедают, всяких вредных насекомых. Сами кормовой базой для хищников служат. Опять же яд от них берут для лекарства... Не помню, в каком журнале читал, развелось на Гаити змей тьма-тьмущая. Что делать? Привезли мангуст - это вроде наших хорьков. Проворные зверюшки! Живо с ними расправились. А крысы и мыши расплодились. Да в таком количестве, что их полчища начисто посевы уничтожили. Островитянам пришлось отловить мангуст и заново змей разводить. А уж сколько неприятных рассказов об этих мирных существах...

   -- Неприятных - да, а вот насчёт "мирных" сомневаюсь, -- зевнул Лабекций. - За одной девкой, сказывали, гадюка гналась. Свернулась колесом и катилась за ней по пятам. Да благо - речка рядом оказалась. Девка по брёвнышку перебежала, а гадюка в воду свалилась. Так и отстала...

   -- А я ещё слышал, -- приподнялся на локте Горовец, -- не знаю, правда то или небылица... На покосе женщина спала с открытым ртом. Вот медянка в неё и вползла незаметно...