Тигровый перевал

   Подборку рассказов о таёжных приключениях в зимовье деда Дымаря я завершаю походными записками старого егеря. И пусть читателю не покажется странным, что дед Дымарь изображает окружающую его природу не свойственным таёжному жителю литературным стилем. Ну, какой егерь будет так расписывать в дневнике о том, как блестит капелька росы? Егерь всегда пишет кратко и по делу. Несомненно, натуралистические заметки деда Дымаря, сделаны при свете коптилки, без художественных притязаний, но интересны точными наблюдениями за жизнью тайги. Замусоленные страницы затасканного егерского блокнота изобилуют выражениями, далёкими от книжных. Стилистика Дымаря, не говоря об орфографии, тоже оставляет желать лучшего. Дневник егеря, понятно, не мог быть принят к публикации без редакторской правки. Собственно, Самсон Павлович Дымарь и не помышлял напечатать своё "творение". Записывал разные таёжные случаи, как он сказал "просто так, из интересу". Пришлось немало потрудиться, исправляя и дополняя дымарёвские заметки, прежде чем нескладные строчки обрели нужную форму. Работая над ним, я старался сохранить в них главное - непосредственность впечатлений егеря об увиденном.

Дневник деда Дымаря

   3 июня. Несколько дней кряду лил дождь... Но вот опять солнечное утро. Блестят мокрые листья и хвоинки. И каждая капелька росы на них как маленькая яркая звёздочка, горит-переливается разноцветными красками. Оранжево-голубая радуга перекинулась через распадок, когда я спускался в Сухой лог косить сено диким копытным животным. Под остро отбитой косой сочная высокая трава неслышно ложилась мягкими пахучими валками. С каждым закоском её всё меньше оставалось на пологом склоне сопки, где я намеревался поставить стожок. Вдруг на скошенную поляну выскочил заяц. За ним гналась лисица. Не миновать бы косому лисьих зубов, не окажись перед ним моей палатки. Полог был откинут, и зайчишка, к моему удивлению, заскочил в неё. Я громко крикнул, и лисица тотчас увидела меня. Проюзив по закоску на задних лапах, она круто развернулась, испуганно тявкнула и унеслась с высоко поднятым хвостом. Я быстро подошёл к палатке, но не успел заглянуть в неё: заяц выскочил и убежал в чащу леса. И так всё быстро произошло, что как будто ничего и не было вовсе. Случится же такое! А скажи кому - не поверят.

   7 июня. Чёрная стена ельника слилась с фиолетовым небом, на котором высыпали дрожащие звёзды. Непроглядная темнота поглотила тайгу. В эту тёплую летнюю ночь на пасеку приходил медведь. Его привлёк запах пчелиных ульев, выставленных мною на фоне Пихтового ключа, неподалеку от зимовья. Вислоухий Тузик предупредил меня истошным лаем о непрошенном косолапом госте, но ничего не видя перед собой, я не решился сунуться дальше порога. Прямо из избушки я дважды пальнул вверх, и кусты на берегу речушки затрещали... На рассвете вышел на улицу и обнаружил один улей перевёрнутым, а другой наполовину разграбленным. Прихватив ружьё, я прошёл в то место, где ночью трещал тальник и нашёл поломанные соторамки. Над ними беспокойно гудели пчелы. Мёд косматый проказник съел вместе с воском.

   5 июля. Весь день ушёл на устройство солонцов для изюбров. На глиняном берегу Листвянки, истоптанном их копытами, вспугнул поутру двух оленей. Сбивая росу с тростниковых зарослей, они вмиг изчезли в густом дубняке. Я высыпал соль из рюкзака. И чтобы не смыло дождями, втоптал в грунт. Ночью сюда придут изюбры и, оскалив морды, будут грызть солоноватую глину и жадно пить из ручья. И после этого я подсолил берега водопоев ещё в трёх местах, перетащив в общей сложности два мешка соли.