Тигры и земляника

За несколько шагов до оцинкованной двери с надписью «Посторонним вход воспрещен» Виргус уверенно сказал «Это – здесь!», и, не останавливаясь, толкнулся в проем.

Хорошо хоть лбом не ударился, с разбега-то =). Дверь не отворилась!

- Что за черт? – удивился Виргус и навалился на нее плечом. Бесполезно.

Фиш смотрел задумчиво.

- Да, ошибки быть не должно. Та самая.

- Сим-сим, откройся… Бирелья-турелья, буридакль-фуридакль… – бормотал Виргус. – А ну давай к лесу передом, а к нам задом!

- Погодите, – сказала я. – Наверно, открыть ее должна…

Я сделала шаг, положила ладонь на металлическую обшивку. Она была прохладной и гладкой.

- Открой, бабушка. Я хочу поговорить, – сказала я тихо-тихо, почти шепотом.

Советники замерли за моей спиной.

- Пожалуйста, бабуля. Впусти.

Дверь отворилась. Легко подалась под моей ладонью, и я шагнула внутрь. Советники следом.

В комнате было темно. Ватная неживая тишина.

В прошлый раз я не успела понять, а сейчас поймала себя на ощущении, что комната простирается куда-то очень и очень далеко. Может быть, в бесконечность.

Где-то звякнул колокольчик. Движение воздуха, из глубины комнаты медленно выплыл продолговатый ящик. Он был чернее темноты, и потому и стал заметен. Хотя, возможно, и глаза привыкали.

Гроб остановился в трех шагах от меня. Крышка начала плавно подниматься. Виргус и Фиш пододвинулись ко мне (за спиной послышалось дыхание). Я, не оборачиваясь, покачала головой.

- Я сама.

Я должна это сделать сама.

Верхняя часть откинулась и показался силуэт…

Шаг вперед.

- Это я, бабушка. Я вернулась.

Тишина.

Я снова девочка-подросток, как тогда, как раньше. Будто и не было четверти века, отделявшей меня от блаженных безоблачных дней…

Опять вхожу в тень старой ивы и останавливаюсь у воды. Я непроста, непроста… Легкость и полость внутри. Воздух осязаемый, вкусный, дышится полной грудью… Яркий чай, запах травы. Вкус, заменяющий сладость… тихая мелодия грусти…

Стоп. Почему грусти?! Ведь была – радость?

Да, но это тогда, много лет назад, а сейчас не осталось ничего, кроме тишины и тьмы, печали и одиночества…

- Здравствуй, внуча.

Едва слышный старческий голос вырвал меня из транса (разве бывает транс в трансе?), и я оглянулась назад. Советники смотрели напряженно и строго. Отступать нельзя.

Я больше никого не предам. И в первую очередь – не предам себя.

- Бабушка… Я хотела спросить…

- Что спросить, внуча?

- Почему ты решила… – Я помедлила. – Что мне – пора?

Шумно сопел Виргус. Фиш переступил с ноги на ногу (в комнате так тихо, что слышно даже шелест одежды).

- Я решила?..

- Да, в прошлый раз ты сказала «Пора, внуча». Почему? Разве мне действительно…

- Да.

Бабуля таким знакомым движением поправила платок на голове.

- Да, внуча, – повторила она. – Хватит уже.

Я молчала.

Тяжело. Горько.

На мое плечо легла рука. Не знаю, Виргус или Фиш…

- Я не согласна, бабушка, – тихо сказала я. – Мне рано умирать. Все еще можно исправить, и я хочу…

- А кто сказал «умирать»? – В ее голосе удивление. – Будто о том речь?

- А… разве… – Я подыскивала слова. – Разве ты не об этом говорила? Что мне пора…

- Глупая! – Бабушка беззвучно засмеялась. – Я говорю – пора начинать жить. Будет уже мыкаться да горюниться. Помнишь гадание мое – к сорока годочкам, к сорока годочкам…

По деревне перелаиваются собаки. Принцесса в хлеву шумно вздыхает, переступает копытами. Сладковато-терпкий запах сушеных трав. Пуховая тяжесть одеяла, в которое я закутываюсь по самые глаза. Так тепло, уютно…

«Муж непьющий да заботливый, детки послушные, дом большой, богатый, и счастья вдоволь…»

- Офигеть! – не выдержал Виргус. – Просто офигеть.

И счастья вдоволь…

Я шагнула вперед и, подойдя к гробу (он уже не внушал мне страха), обняла худенькие плечи.

- Бабушка…

- Все будет хорошо, внуча… Все хорошо… – Она гладила меня по спине и пришептывала, приговаривала что-то ласковое… словно ворожила на мою боль и холод, тоску и отчаяние, накопившиеся за тысячу лет… и твари с мордами тюленей неохотно остановились и попятились…

- Пора, внуча. Хм… – пробормотал Виргус. – Добрейся и удуши человека. Ха-ха. М-да.

- Ты о чем? – спросил Фиш.

- Да так, вспомнилось. – Виргус почесал в затылке. – Слушать надо внимательнее… блин.

Я вышла в реальный мир и потянулась.

Как хорошо… Мурашки по коже… приятно… Тело свежее и отдохнувшее. На душе чувство «я могу». Оно прозрачное как вода, его можно пройти насквозь. Уверенность… умиротворение… и душевный подъем.

Я – могу.

Чай совсем остыл. Смотрю в окно – какая ночь! Какая волшебная звездная ночь…

Комментарии

Анонимный пользователь

Что тут происходит, собрание общества сатанистов? Гробы, старушки, удушили кого-то…

Ацкий кактус

сотанистоф сотанистоф мой йуный друк. хочиш и тибя запишым?

пафтаряй за мной клятву: я (фамилие свае укажы) фступая в ряды паклоникоф сотоны абязуюзь питаццо изключитильно каровьими липешками. и здавать по двезти долароф членских взносав

бапки мне высылай. я туд главный сотанизт

Месье Буноff

М-да, Элис… Так, знаете, даже войны развязываются – из-за неправильно понятого слова.