«Тигры» в снегу

Наша надежда, что нас оставят в одном подразделении, как это обычно было в танковых войсках, не оправдалась. Приняли нас также с явным безразличием. По крайней мере в 1-й роте, в которую попали Фендезак, Риппл и я. Никакой встречи, никакого приветствия, командование роты ничем не интересовалось и не считало это необходимым. Мы очень быстро разобрались с тем, что происходит в этой роте. Командир роты был сменен во время боев на нижнем Дону. Ротный фельдфебель был садистом и ничтожеством. Унтер-офицеры были разобщены. В роте было пять штабс-фельдфебелей, т. е. людей, прослуживших более 12 лет, но из этих пяти ни один ни разу не сидел в танке. Из простых унтер-офицеров трое были разжалованы за различные нарушения. Рядовой состав представлял собой испуганное стадо, под огонь они в первый раз попали в калмыцких степях. Людей, обладавшим фронтовым опытом, можно было пересчитать на пальцах одной руки. Первое, что сделал ротный фельдфебель, после того как мы прибыли в роту, — он попытался отделить нас, командиров танков, от наших экипажей. Мы должны были, как все унтер-офицеры, разместиться в лучших помещениях. То, что мы благодаря авторитету Хансика Фендезака остались вместе с нашими экипажами, в то время в 1-й роте было чем-то очень необычным. Мы также сочли невозможным то, что унтер-офицеры получали еду в полевой кухне без очереди или даже позволяли им ее приносить. С этим мы, командиры танков, начали бороться личным примером, и не без результатов. Еще случай, из области медицинской службы батальона. У Шмидта, водителя в танке Зайделя, был приступ малярии. Я оказался рядом, так как я еще по Кавказу знал, что такое приступ малярии, то отвез Шмидта в батальонную санчасть. Санитар не знал симптомов малярии, вызвали батальонного врача. Терапия этого врача состояла в том, что он нас обоих грубо обругал и приказал нам в будущем вести себя дисциплинированно и не обращаться к нему по пустякам. Приступ малярии Шмидт пережил, но позже погиб.

В конце концов, от меня, как самого младшего по возрасту командира танка, потребовали отдать мой танк одному из разжалованных унтер-офицеров! Чаша моего терпения переполнилась! К счастью, Фендезак был хорошо знаком с одним из старейших офицеров роты, которому доверяло командование роты, и он смог этому помешать. Это послужило предвестником дальнейших событий. Экипажи остальных ротных танков начали осторожно искать контакт с нами. Доктор Ломан позднее назвал это «выздоровлением 1-й роты», которая в конечном итоге стала хорошей ротой. В 3-й роте такой ситуации не было. Мы были растеряны. Как можно было отдать эти ценные, мощные танки в руки неопытных солдат и плохих командиров? Но постепенно начали происходить перемены к лучшему. Значительная часть личного состава была заменена. К началу мая, когда нас перевели в Харьков и мы получили нового, хорошего командира роты, 1-я рота была уже более чем наполовину хорошей, годной танковой ротой.

Я утверждаю, что Ханс Фендезак приложил к этому больше усилий, чем кто-либо другой. Он успокаивал слишком дерзких и ободрял скромных. Он был командиром взвода, но делал гораздо больше, он был неформальным командиром. Ханс Фендезак был в 1943 году награжден Немецким крестом в золоте и пал 15 августа 1944 года на Западном фронте у Фалеза. Ему был 31 год, детей у него не было, но в Бреслау осталась его вдова. Он был, как и мы все, не полностью свободен от человеческих слабостей, но он был необычно хорошим солдатом, товарищем, командиром, другом и человеком. Для меня обер-фельдфебель Ханс Фендезак был образцом солдата и в бою, и в мирной жизни. Я и служившие в 1-й роте вспоминаем его с уважением и благодарностью.

Пребывание в Харькове (с апреля по июнь 1943 г.)

Мы были в Харькове с конца апреля по конец июня 1943 года. Наш первый командир был заменен графом Кагенеком. Этот знаток танков и благородный человек подобрал офицеров в своем стиле. Обучение было хорошо поставлено. Легкие танки Pz. III были убраны. Пришли новые кадры. Некоторых новых людей мы знали, они были из наших старых полков. Приготовления к наступлению Восточного фронта летом 1943 года шли полным ходом. Наш батальон принял участие в больших боевых учениях танковых частей вместе с частями люфтваффе, так называемых «Турецких учениях».