Тихая гавань

- Да, - ответил он и протянул пачку полицаю. Тот выдернул три папиросы, заставив Косматкина подавить стон, и сказал:

- Здесь подожди, я пока его позову.

- Благодарствую, - Косматкин остался с немцем и вторым полицаем, который тоже жадно поедал взглядом папиросы. Он тяжело вздохнул и дал одну поляку. Немец или не курил или брезговал брать курево у местных.

- А ты правда русский и большевик? - спросил полицай.

- Русский, но не коммунист, - наверное в стотысячный раз ответил Косматкин.

- Как же тебя к нам занесло-то?

- Долгая история, - у него сейчас не было ни малейшего желания пересказывать свою судьбу, хотя он понимал, что ответил не очень вежливо, поэтому добавил: - Долгая и не интересная. Как-нибудь, если захочешь, расскажу, но ничего особенного.

Полицай поморщился, но настаивать не стал и прикурил от бензиновой зажигалки, крышка которой открывалась с громким щелчком. Немцы называли такие "вдовушкой". Анжей вернулся через минут десять:

- Сейчас подойдет твой Доброжельский, только смотри, он сильно не в духе.

- Это почему?

- Да, братец жены его, ксендз, начудил сегодня. И смешно и грешно.

- Что сотворил-то?

- Ну, то, что он выпить не дурак, мы и так все знаем, - Косматкин согласно кивнул, а Анжей продолжил, - так он успел набраться к восьми утра и приперся к комендатуре за судьбу заложников похлопотать. В ногах у патруля валялся, сапоги им целовал, к Зайберту просился, а потом обоссался. Натурально в штаны наделал, а за оберштурмбанфюрером уже человек пошел.

- Так Зайберт вышел?

- Вышел. Мы сначала подумали, что он его на месте в расход пустит.

- Но у герр Зайберта сегодня отличное настроение, поэтому он только посмеялся и приказал этого обоссанца до дома проводить. А слушать он его не стал. Нет, ну обмочить штаны перед разговором, не просто разговором,а про жизнь людей. Позорище.

- Не очень приятная ситуация, - согласился Косматкин и увидел, что к ним идет Доброжельский. Полицай шел быстро. Вид у него и впрямь был хмурый и раздраженный.

- Чего тебе, пан большевик?

- Разговор есть.

- Говори.

- Личный, отойдем в сторону, тут не совсем удобно.

Доброжельский со злостью посмотрел на Косматкина, давая понять, что так дела не делаются. Об этом разговоре Анжей или второй полицай обязательно доложат старшине, а тот Зайберту. А им не стоило показывать, что они слишком близко общаются друг с другом. Косматкин все это понимал, но пока разговор не нуждался в дополнительных слушателях.

- Хорошо, - они отошли в сторону от патруля. Доброжельский взглядом готов был прожечь Косматкина.

- Ты зачем приперся, старый хрыч? Тоже напился и цирк устроить хочешь? Вы сговорились что ли? Какая еще срочность может быть?

Полицай почувствовал пары спиртного, но Косматкин ответил:

- Я думаю, что моя соседка причастна к смертям немцев.

- Очень смешно, - Доброжельский выдохнул: он явно ожидал чего другого, худшего, но явно не таких слов. - Что с ней не поделил? Это она тебя?

Он имел в виду раненую руку.

- Она... - Косматкин постарался, как можно точнее изложить свои мысли, примерно как докладывал полицаю про поезда. Поляк сначала скептически отнесся к началу рассказа, но потом помрачнел еще сильнее:

- И ты еще думал, когда идти? Ведь подходит идеально, хотя с трудом верится.

- А вдруг я ошибаюсь? Ее же сгубят, я на себе проверил ,как тут с допросами дела обстоят.

- Барт и Шульц вчера задержали Хельгу, норвежку из госпиталя по этому делу.

- Не знаю такую.

- Ну, видеть ты ее точно видел — девка видная, хоть и норвежка, но не в этом дело. А в том, что , я так понял, у них по ней уверенность есть.

- Тогда я домой пойду, - с облегчением сказал Косматкин, но тут же вспомнил про заложников, - так расстрел Зайберт отменит?

- Не знаю, но она не призналась, а Барт и Шульц все утро злые ходят: у нее в госпитале обыск провели, но, видимо, ничего не нашли, так что эта Татьяна скорее всего и есть убийца. А норвежка не при делах. Один Зайберт как кот после сметаны ходит довольный.

- Так что делать-то?

- Вариант один — я докладываю Барту, а тот Зайберту и Шульцу. Я, конечно, пойду на риск и попрошу Зайберта отменить расстрел, но тогда, если ты ошибся или что-то напутал, то мне придется несладко. Я и так напортачил с конвоем. Мне простили, но везение не безгранично.

- Слышал, - Косматкин не понимал, чего еще ждет поляк. - А нельзя сразу Зайберту рассказать, а то, мы же все понимаем, кто тут принимает решения.

- Нельзя, - Доброжельский на мгновение задумался, - еще раз : штырь у нее в комнате, говоришь?

- Да. А сама она на работе. Обедает обычно там же, на фабрике, так что только к вечеру возвращается.

- Ясно. Жди здесь.

- Надо торопиться. Час до акции остался.

- Уже меньше, - огорошил его полицай.

Доброжельский обратился к Анжею:

- Присмотри за ним, я пока к Барту сбегаю.

- В штаны , главное, чтобы не наделал? - засмеялся Анжей. Доброжельский только махнул рукой: у него не было желания даже огрызаться на такую шутку.